В 2003 году, по инициативе Чевалкова, Пугина, Козловского и Паутова началось объединение всего имущества общинников по всем деревням. Специальные комитеты, во главе с названными гражданами, ездили по деревням и переписывали все имущество членов общины, вплоть до столовых приборов и нижнего белья. Считалось, что у человека должно быть только минимум личных вещей — нижнее бельё, ложка, чашка и тарелка, остальное должно быть общим и распределяться среди малоимущих членов общины. Всех, кто был не согласен с этим, объявляли неверующими и выводили из единых семей. Из случаев мошенничества со стороны ЦПЗ лично мне известен факт обмана Михаила Нохрина, 1944 г.р., приехавшего в 1999 году из г. Кемерово. До 2004 года он проживал в пос. Рощинский, пока не продал дом и не переехал в Петропавловку. Дом у него купила племянница моей жены за один миллион триста тысяч рублей. Эти деньги он отдал в церковный совет ЦПЗ на неотложные нужды, с условием, что ему предоставляют участок и дом, и оформляют на его имя.
Участок в шесть соток ему выделил Виталий Елфимов, на участке находилась утепленная времянка. Документы на его владение участком и постройками так и не оформили. В 2009 году он привез престарелую мать из г.Кемерово и стал требовать, чтобы ему либо построили дом, либо вернули деньги. Вопрос неоднократно поднимался и на собраниях единой семьи, и на заседаниях церковного совета, но деньги ему так и не вернули. Я лично видел, как он требовал возврата денег от Ведерникова и Козловского, но те только промолчали и ничего ему так и не вернули. Он обращался напрямую к «Виссариону», но тот ответил, что верующий человек не должен требовать ничего от окружающих, и коль уж он отдал деньги, то правильнее про них забыть, так как они пошли во благо ближних. Каких конкретно ближних и чьих именно, он не уточнил.
Три, или четыре года назад Нохрин умер, так и не дождавшись возврата денег. Его жильё и участок потом выкупил у церковного совета Михаил Горват, то есть заплатил деньги второй раз за недвижимость, которая ЦПЗ не только не принадлежала, но и была ранее оплачена другим человеком. Я знаю, что подобных случаев были десятки, если не сотни, но про другие знаю только понаслышке.
Я много общался с Михаилом, так как тоже проживал в Петропавловке. Он иногда участвовал в каких-то деревенских проектах наряду с другими жителями, причем по своей инициативе, мы ничего у него не просили. Не в пользу ЦПЗ, в в пользу самих же жителей деревни. Через какое-то время оказалось, что у него есть особенность — он меняет свое мнение и может потом просить свою часть обратно. После этого перестали соглашаться на его помощь и больше не брали деньги. В частности, в общении с ним лично я предлагал ему забрать зил 157 или какие-то другие приобретения, в финансировании которых он участвовал, но он отказался.
Дом мы ему купили, но оформить все правильно не успели. Тем не менее в доме этом он жил, никто у него его не забирал.
Также хочу подчеркнуть, что ни Вадим, ни Ведерников, ни Учитель отношения к этим деньгам или к покупке дома не имели и не получили какой-либо их части.
Так что назвать это мошенничеством — клевета. Никакого умысла лишить его средств или обмануть ни у кого не было.
Я живу в Жаровске с 2000 года, все это время в Семье. «Комиссии» в вышеперечисленном составе — брехня полная! Уж мимо меня бы не прошла опись моего имущества. Хозсовет в нашей деревне мог попросить мужчин сообщить, у кого есть какой инструмент, чтобы можно было более эффективно организовывать работы, и знать, какого инструмента в Семье недостаточно, чтобы его приобрести. Это- чисто хозяйственные моменты, можно сказать, «колхозные»… А никак не духовные. Это просто организация жизни внутри деревни, которой занимались сами жители деревни. Виссарион в Жаровске не живёт, так что Он тут никаким боком…
«В 2003 году, по инициативе Чевалкова, Пугина, Козловского и Паутова началось объединение всего имущества общинников по всем деревням. Специальные комитеты, во главе с названными гражданами, ездили по деревням и переписывали все имущество членов общины, вплоть до столовых приборов и нижнего белья. Считалось, что у человека должно быть только минимум личных вещей – нижнее бельё, ложка, чашка и тарелка, остальное должно быть общим и распределяться среди малоимущих членов общины. Всех, кто был не согласен с этим, объявляли неверующими и выводили из единых семей».
Неправда! В Можарской семье, в которой я состояла в то время, ничего подобного не было. И никаких «специальных комитетов во главе с названными гражданами» не помню, никто к нам не приезжал и имущество не описывал. И кем, интересно, «считалось, что у человека должно быть только минимум личных вещей»? Учитель такого никогда не говорил. У меня был и дом в собственности, и много всяких личных вещей, которыми я распоряжалась исключительно на своё усмотрение. И нечего выдумывать всякие глупости и небылицы! Помню только, что по просьбе членов нашей Семьи занималась описью общего имущества, т.е. приобретённого на совместно заработанные средства или подаренного Семье, которая (опись) делалась с целью учёта этого имущества, чтобы случайно что-то не забылось и не затерялось, т.к. многое хранилось и использовалось по домам членов Семьи.
Информация об объединении подана неверно. Никто по деревням не ездил и имущество не переписывал. Образуя Единую семью, люди естественным образом объединяли свои силы и средства для решения тех задач, которые они видели. Единые семьи были с разной степенью объединения, по решению членов Семей. Этим процессом никто не управлял.