Началась основная стадия судебного разбирательства по существу предъявленного нам обвинения, где наглядно стала демонстрироваться обоснованность ранее нами выраженного непонимания такого обвинения.

Нам пришлось выслушать длительное глумливое выступление основного идеолога нашего преследования Кистерского Д.В., где в течение всего театрализованного выступления можно было услышать невообразимый масштаб извращённых фантазий обо всём, что только оказалось возможным ему затронуть, при этом, вопреки тому что он был предупреждён об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, Кистерский Д.В. исхитрился не сказать ни одного слова правды.

Для меня оказалось поразительным услышать, как он на ходу успел солгать о каких-то особенных взаимоотношениях со мной, Вадимом и Владимиром, и даже о якобы мной подаренных ему каких-то чётках!

Характерной особенностью его выступления явились не только красочно образные повествования, абсолютно лишённые необходимой для суда конкретики и реально существующих обоснований, но и вообще не имеющие никакого отношения к подтверждению якобы умышленно причинявшегося ему какого-то насилия с нашей стороны.

Создалось впечатление, что Кистерский Д.В., осознавая свою неспособность подтвердить предъявленное нам обвинение в умышленном причинении ему тяжкого вреда здоровью, с упоением устремился бездумно наговорить в отношении нас как можно больше всевозможного негатива, совсем не беспокоясь о наличии реальных обоснований всех таких нездоровых фантазий.

Невольно напрашивается историческая параллель с деятельностью печально известного министра пропаганды третьего рейха Геббельса, однажды заявившего: «Чем чудовищнее ложь, тем больше в неё верят».

Таким заявлением он показывал своим соратникам не брезговать никакой клеветой во имя достижения поставленной цели.

В процессе данного судебного разбирательства хочется упомянуть о том факте, что за всю тридцатилетнюю жизнедеятельность представителей рассматриваемой сибирской общины были неоднократно проведены полевые научно-медицинские исследования здоровья верующих вегетарианцев, многочисленные проверки всевозможными административными комиссиями и ведомствами МВД.

Происходящее в общине находилось под постоянным контролем КГБ, а потом ФСБ.

В результате таких проверок не было обнаружено ни одного факта, связанного с каким-либо насилием и какими-то противоправными нарушениями.

О якобы широко применяющихся среди верующих общины каких-то мифических порицаний, запугивания и запретов оказалось возможным впервые узнать только из показаний нескольких человек, которых следователь коварно выставил в качестве пострадавших.

Насколько нам известно, другие показания всех остальных условно пострадавших также носят точно такой же далёкий от предъявленного нам обвинения характер.

Но почему-то от нас требуется именно из условий тюремного заключения выслушивать чьи-то субъективные предположения и откровенные фантазии, совершенно не имеющие никакого отношения к реально происходящим событиям вообще.

По какой-то нездоровой причине нас троих арестовали в обстоятельствах, когда в поданных исковых заявлениях ни Кистерский Д.В., ни Мизгирёв Э.Ю. ни на кого из нас прямо не указывал и в своих показаниях ни одним словом не упоминал, что кто-то из нас лично причинял кому-то какое-либо насилие.

Уже третий год мы вынужденно отбываем наказание за причинение насилия, которое никогда никем не было установлено, никогда никем не подтверждалось и не подтверждается в условиях уже начавшегося судебного разбирательства по существу дела!

Как ни печально, но такие обстоятельства скорее демонстрируют какую-то нездоровую практику и отсутствие здравомыслия в существующей системе правосудия.