Глава 4

Ани – удивительная женщина, удивительный человек. Я говорил уже об этом и готов повторить. Её состояние, её мысли не были секретом для меня: она лучилась чистотой и бескорыстием. Она умела быть счастливой от несравнимо малого – лишь оттого, что видит и чувствует меня. При том, что видит меня только она одна во всей округе. Она продолжала любить меня. Я, конечно же, тоже любил её, но, улыбнусь, у меня не было выбора, а у неё – был. Красивая, добрая, молодая, сочная – мужчины во плоти и крови не могли не обращать на неё внимания. И обращали: не раз присылали сватов, когда стало известно, что я не вернусь. И получали один и тот же странный ответ: «У меня есть муж, я не вдова». Конечно, о ней стали ходить слухи, что она общается с духами, привидениями, а значит, с ней надо быть осторожнее, чтобы не стать объектом колдовства.

Я не считал себя привидением, хотя понимаю: это спорный вопрос. Но кем бы я себя ни считал, в реальном мире надо быть реальным мужчиной, иметь мастерство в руках, приносить хлеб в дом, уметь защитить свой дом, свою семью от разных посягательств, принимать участие в рождении собственных детей… Я перестал быть таковым, перестал быть тем, кто прожил с Ани два счастливых года в плотной реальности. И я не мог принести Ани ту радость соединения наших тел, которую мы когда-то испытывали и о которой помнили. Тело, которое было у меня сейчас, не подходило, как я считал, для такого соединения мужчины и женщины.

– Ани, цветущая, красивая, ты же видишь, как на тебя мужчины смотрят. Есть среди них достойные тебя. В доме нужен реальный муж…

– Цветущая, потому что дождалась тебя, любимый. Вижу, чувствую, слышу тебя, твой запах… Люблю, как прежде, даже сильнее… Зачем мне кто-то, если люблю тебя и ты находишь время быть со мной и с сыном, общаться с нами? А то, что у тебя много дел где-то далеко… У мужчины всегда много дел вне дома, до позднего вечера, так было всегда. А помощь по хозяйству… Она была, когда ты был далеко, и сейчас меньше не стала. Мы же община… Отец мой все новости от тебя и Деда рассказывает на общих трапезах.

– Ани, повторить слияние наших тел… Тут никак… И что такое один ребёнок в семье?

– Я твоя жена, Евсей, и хочу ею быть. Сколько детей, решает Господь, ты сам мне это когда-то говорил, – улыбалась Ани. – А близость… Я научилась быть с тобой, любимый, когда ты был далеко. А теперь ты рядом, я слышу тебя, твой запах, твою нежность… Ты же чувствуешь, видишь, как я растворяюсь в тебе, испытываю радость нашего слияния. Об одном переживаю: я буду стареть у тебя на глазах, а ты не будешь стареть со мной. Но это не печаль: думать о том, что будет когда-то – занятие не для меня, я счастлива сейчас, люблю тебя сейчас! А потом? Верю, если мы любим друг друга и нужны друг другу – значит, когда-то родимся снова, притянемся снова. Девять лет назад ты всё это мне объяснял, я не забыла…

Когда мы оставались вдвоём и никому не мешали (Евсей уже спал), Ани так отдавалась потоку своих чувств и переживаниям близости, что это вызывало во мне яркое движение радостной силы, наполняющей меня от головы до пят. Моё нынешнее тело будто звенело, становилось плотнее, более проявленным. Именно в таком состоянии наполненности меня наконец-то смог увидеть сын, проснувшись под утро от звенящей силы, переполняющей пространство.

К тому времени Евсей уже научился определять моё местонахождение в пространстве. Ани с помощью игры «где отец» учила сына чувствовать, слушать себя. Я рассказывал ему через Ани простые способы тренировки первого чувства, которое испробовал на себе в детстве, рядом с Дедом и под его присмотром. И сын упорно развивал эти навыки рядом с Ани, дедом Дионисом, с мальчишками на берегу моря и на белых от солнца улицах.

Результат был налицо: он в девяти из десяти случаев стал угадывать, как легла подброшенная монета в его ладони. Стал угадывать положение монеты не только в своей ладони, но и в ладони деда Диониса, и ладонях своих приятелей, что заметно добавляло Евсею уважения в кругу сверстников, там он и получил прозвище «маг».

В игре с Ани «угадай, о чём думаю» он учился определять направление мыслей собеседника. Тем же они занимались с дедом во время работы в кузне. Евсею очень хотелось учиться, нравилось учиться слушать своё чувство, он понимал, это нужно для общения с отцом, которого он очень хотел слышать и видеть. И достаточно скоро его упорное стремление дало результат, а обстоятельства позволили сделать качественный шаг. Евсей пробудился ранним утром, когда дом был наполнен нашей любовью. «Отец! Я вижу тебя», – сказал он и заплакал.

Евсей смышлёный, подвижный, ответственный. Рос крепким, торопился взрослеть: выбора у него не было, он ведь был единственным реальным, плотнотелым мужчиной в доме. И полностью доверял мне даже тогда, когда ещё не умел видеть меня.

Оливия, близкий друг нашей семьи, появлялась теперь лишь тогда, когда мы с Ани звали её или сами приходили к оливковой роще. Оливия, конечно, понимала, что моя семья дорожит тем временем, когда я могу быть рядом с ними, ведь у Братства много благодатных дел от запада империи до царств Парфии и Индии на востоке, от Египта на юге до Галлии и Британии на севере. Знала Оливия и о том, что мужи Братства могли пребывать в нём долгими веками – в таком случае мои встречи с Ани будут продолжаться столько, сколько продлится её жизнь. А жизнь Ани обещала быть долгой по человеческим меркам – так видела Оливия.

Мы не часто виделись с Хозяевами, но это не значит, что мы не уделяли им внимания. Евсей был воспитан Ани в понимании: силам Земли, дающей нам жизнь, нужно человеческое внимание – подношения, добрые слова и мысли, и тогда ты будешь под их покровом. Он с малых лет ходил с мамой к оливковой роще на берегу моря с подношениями для Оливии и всех живущих в роще и на береговой полосе, отделяющей рощу от моря. И умел благодарить Землю и силы её искренними словами. Когда я вернулся, он уже бегал к оливковой роще сам, свершал с благодарностью подношения на большом белом камне, затем шёл к морю, где, преклонив колени, чутко и благодарно прикасался к воде, а потом подолгу купался, ныряя в поиске красивых ракушек, чтобы принести их маме…

Я посоветовал Евсею делать подношения большому чистому ручью недалеко от нашего дома. Рассказал Евсею про Крукиса, Хранителя ручья, моего старого приятеля, всегда похожего на весёлого, озорного мальчика с необычными острыми ушами. Крукис любил попадаться мне на глаза для обоюдного приветствия – не так-то много было в округе тех, кто замечал Крукиса. От искреннего приветствия и подношения мальчик-ручей расцветал, наполнялся жизнью и движением. Евсей стал регулярно приносить Крукису и живущим у ручья лепёшки, семена, орехи, иногда сыр, приговаривая: «Это тебе, Ручей, и твоим друзьям от нашей семьи с благодарностью за живую воду». Такое благодарное, живое отношение к силам Земли возымело скорые последствия: Евсей стал самым удачливым рыбаком среди мальчишек селения. И эта удача растянулась для него на долгие годы, независимо от местонахождения ручьёв и рек, но лишь благодаря его отношению к силам живой Земли.

Приятели пробовали повторять за Евсеем особенности его подхода к рыбалке, просили у него кусочки лепёшки и жмых для подкормки, ловили рядом с ним, просили уступить прикормленное место, но приблизиться к результатам Евсея у них не получалось.

– Научи нас колдовать, чтобы наловить много рыбы, – просили друзья.

Евсей не держал тайн, делился с ребятами тем, что знал и делал сам. Он объяснял друзьям, что нельзя ругаться и драться у живой воды; перед тем как искупаться в ручье или море, надо благодарить Хранителей, с чистым сердцем прикоснуться к живой воде; перед рыбалкой надо сделать подношение Ручью, поблагодарить его за дары. Свои пояснения Евсей обычно заканчивал словами: «Так научил меня делать мой отец».

Конечно, не все приятели прислушивались к соображениям Евсея, а он продолжал ловить больше всех рыбы и получать меньше всех ссадин в играх у воды и в волнах прибоя.

Среди рыбаков был мальчишка на два-три года старше Евсея. Этот юный рыбак переживал из-за больших уловов Евсея, скорее всего по причине потери внимания к себе в компании, где он был старше и крепче остальных ребят. Мне повезло, я стал свидетелем одного из моментов взросления сына: когда ситуация между Евсеем и неудачливым рыбаком стала накаляться, Евсей заблаговременно позвал меня мысленно на помощь, что укрепило его силы.

– Эй, давай-ка сюда свою рыбу! Я давно ловлю на этом месте, а ты, сопляк, занял его. Значит, вся твоя рыба – моя! – не сдержался старший по возрасту после очередной блестящей на солнце рыбы, выловленной Евсеем у него на глазах.

– Я не могу отдать тебе всё, мама ждёт меня к обеду, чтобы сготовить рыбу нам, деду Дионису и на общую трапезу. Могу помочь наловить тебе завтра, и разделим мой улов пополам, – искал Евсей мирный вариант общения.

– Рыба твоя мне нужна сейчас. Не отдашь – заберу сам, да ещё надеру твои большие уши, сопливый колдун!

– Я не колдун. Меня научил отец. Могу рассказать, как сделать, чтобы и у тебя появилось много рыбы.

– Не тебе меня учить, сопливый колдун. А отца у тебя нет! Твой отец мертв.

– Ты лжец! Нельзя судить о том, чего не видишь. Лови сам! Рыбу тебе не отдам! И рассказывать ничего тебе не буду! – не выдержал Евсей.

– Эй, сын привидения, я забираю у тебя твою рыбу. Беги отсюда, пожалуйся мамочке! – сказал старший и толкнул Евсея в грудь.

Евсей устоял на ногах:

– Здесь, у ручья, бороться не будем. Пойдём на взгорок.

– Пойдём, сын мертвеца, намну тебе бока. Рыба моя!

– Согласен, – Евсей старался владеть собой, но был уже красным от напряжения. – Если победа моя – ты больше никогда не назовёшь отца мертвецом и не попросишь у меня рыбу… Ничего не попросишь! А они – свидетели нашего договора, – кивнул Евсей в сторону мальчишек, уже собравшихся вокруг них.

– Согласен, сопляк. Пойдём!

– Можешь называть меня как хочешь, лжец! Отец сказал: неважно как тебя называют, важно, кем ты сам себя считаешь! – подбадривал себя Евсей по пути на взгорок.

В поединке Евсей проигрывал в силе, держался на ловкости, интуиции, самоотверженности. В разгар драки из набежавшей ниоткуда тучи пошёл внезапный ливень. Противник начал скользить опорной ногой, наступив на уже мокрую глину. Евсей уловил, почувствовал это мгновение и всем корпусом решительно пошёл в атаку – под его опорной ногой не было мокрой глины… Соперник был повержен – упал, больно ударившись бедром о плоский камень.

– Ловко, сын. Молодец! – подумал я. Евсей уже был сверху упавшего, хмурящегося от боли, контролировал его незавидное положение, прижав к земле.

Мальчишки-свидетели закричали наперебой:

– Победил Евсей!

Когда под тёплым дождём угас пыл сражения, проигравший спросил:

– Кто научил тебя так бороться, рыбак?

– Меня всему учит отец и дед Дионис… и мама, – ответил Евсей.

Ночью я молился над Евсеем, чтобы выровнять его возбуждённое поле, это было в помощь к его вечерней молитве. И с той же целью помолился над спящим поверженным бойцом. Сначала думал войти в его сон, чтобы попробовать рассказать о простых правилах взаимодействия с окружающим миром и предостеречь от опасных травм. Но не стал этого делать. Вхождение в сон не только взрослого человека, но и ребёнка, требовало взвешенного решения и не всегда виделось необходимым действием. Молитва же над спящим, особенно ребёнком, уместна всегда, тем более в случае явно видимых искажений в его поле, что чаще всего говорило о ссорах между родителями…

В моём состоянии, состоянии тонкого тела или состоянии Братства, реальность вокруг та же, только воспринимаешь её по-другому, тоньше, глубже. Начинаешь видеть то, что раньше относилось к области ощущений. Понимаешь мысли людей, видишь их, если задерживаешь своё внимание на определённом человеке. Видишь состояние его поля, впрямую связанное с качеством его мыслей, эмоций, реакций на происходящие с ним события. Видны участки напряжения в поле человека и причины их возникновения.

Здесь видно, как выравнивается поле, меняются его цветовые оттенки, когда человек перестаёт источать тяжёлую силу, тяжёлые чувства. Как после таких полевых изменений выравнивается состояние органов плотного тела, как уходит болезнь. Нередкая картина: обида, гнев, ненависть, которым человек позволяет источаться из себя, как бы надрывают его поле, оно становится рыхлым, не цельным, с пробоинами. В поле человека через эти бреши встраиваются существа-паразиты разного вида и размера, которые как раз и питаются названными и неназванными оттенками тяжёлой силы. Не только питаются, но и провоцируют человека через его слабые места на продолжение источения тяжёлых эмоций, совсем не беспокоясь о возможностях человеческого организма, подтачивая жизненную силу, как будто выпивая её.

Видишь, как такому существу-паразиту непросто находиться рядом с чистым, добрым человеком. Чистые чувства, чистые мысли и, соответственно, плотное, сияющее светом поле человека противопоказаны всем разновидностям бесов. Только таких людей не так уж много, их не привяжешь к себе, а значит, выход один – самому становиться чистым. Видишь ещё одну немаловажную деталь – как шлейф тяжёлой силы от этих существ ручьями и ручейками устремлён к одному месту, к одному большому сосуду, связанному со всеми своими детищами…

Я стал видеть, к чему ведёт человека его состояние – вероятные ближайшие события. А если видишь это, значит, призван искать варианты помощи.

Мир вокруг тот же… Но начинаешь понимать, как мы все участвуем в событиях этого мира, как мы их создаём. И как легко предсказуем, за редким исключением, выбор человека.