Фантастическая быль “Истории Евсея”, часть 1.
Продолжение. Начало повествования по этой ссылке.
Глава 6.
Когда взрослеешь, становишься внимательнее к происходящему вокруг. С детства любил смотреть на звёздное небо – искал там мамину звезду. Потом стал замечать, что звёзды способны появляться и исчезать. Не просто падать со светящимся хвостом, а именно исчезать: звезда может висеть на одном месте всю ночь, а в следующую ночь её уже там нет. А теперь я стал замечать, что звёзды ещё и движутся замысловато или повисают большим фонарём в поле твоего внимания и исчезают на твоих глазах, как будто предлагая какую-то игру. И понятно, что это вовсе не звёзды, а либо звёздные лодки, либо небесные колесницы, либо чьи-то напоминающие светильники глаза для наблюдения за кем-то. А вдруг за мной?
Однажды, воодушевлённый непонятным небесным представлением, решил спросить у Деда.
– Дед, помоги. Опять ночью увидел движущийся по небу светильник или звёздную лодку. Ты ведь видел такое. Что это?
– Видел, сынок. Но что это – не скажу. Потому как не знаю. У Рабби, пока Он был с нами, много чего не успели спросить. А как сообразили, что можно многое узнать, было уже поздно.
Давай подумаем, что это может быть? Может, это боги или божества твоей родины, сотворённые, как всё в мире, Всевышним? Что сам думаешь про эти огни?
– Думаю, как ты, что это боги Олимпа. А божества… это на земле, как Оливия, Хранительница рощи, – глаза мои горели догадками.
— Вот у Хранительницы и спроси, вы же друзья, – улыбнулся Иоанн.
И конечно, как только появилось время после любимых занятий – кузни и общей трапезы – я побежал собирать хворост в оливковую рощу. Оливия появилась быстро, ещё до того, как развёл костёр.
– Ищешь меня? Знаю, что ищешь, – улыбнулась она.
– А как знаешь? Откуда?
– Слышу мысли твои, когда подумаю о тебе.
– Меня научишь?
– Научу как-нибудь, – ответила она.
– Помоги разобраться, Оливия. Вопросы появились, Иоанн посоветовал к тебе идти.
– Разумное решение, – улыбалась она красивыми оливковыми глазами. – Ответь мне сначала. Ты видишь кого-нибудь, кроме меня, из Хозяев?
– Вижу. Я видел не раз мальчика ручья. Он не скрывается от взгляда… А ещё в нашем доме, во дворе, мелькает иногда кто-то невысокий, крепкий, с густой кучерявой бородой. Но я ещё не поприветствовал его.
А как-то вечером, когда уходил от тебя, увидел, обернувшись, рядом с тобой перед волнами высокую женщину с вьющимися светлыми волосами. Она быстро исчезла, растворилась в прибое.
– Хорошо, – кивнула Оливия. – Это божества Земли. В ваше хозяйство иногда заглядывает Виркус – это Хозяин вон той горы. Мальчика, Хозяина ручья, зовут Крукис. А красивая, высокая женщина – Хозяйка нашего моря. Мы называем её Аталия.
– А в небе? Вижу в ночном небе светильники разных размеров. Они могут стоять на месте, могут быстро двигаться и исчезать. Кто они? Расскажи, Оливия, что знаешь о них.
– Да, Евсей, знаю о них немного. Один уровень божеств ты знаешь и умеешь видеть их – Хозяева Земли. Хозяева могут знать друг о друге всё.
Ещё один уровень богов – Нижнее Небо. Это боги земных стихий. Они рождены Землёй в соединении с Высшими силами, Верхними мирами. Здесь же существуют Помощники – это люди-боги, они умеют жить без земного тела и быть полезными Миру Земли, в первую очередь – людям. Люди называют их ангелами. Но это люди, только они чистые.
А вот дальше – Верхнее Небо, Высшие Силы или Верхние Миры. Сколько там уровней, сколько Миров – не знаю. Эти Миры способны творить другие Миры, но сами они тоже сотворены. Их или их посланников ты видишь на шароподобных кораблях.
Высшие боги или высшие Существа могут присутствовать здесь и без своих кораблей. Это зависит от их уровня. Люди их тоже называют ангелами, если замечают их присутствие.
Над всем этим Творец. Все Миры сотворены Им. У Него нет уровней. Ему не нужно Имя. Он Один.
– Можно ли общаться с этими Высшими Существами?
– Можно. Но они решают сами, с кем и для чего общаться. С Творцом не общается никто. Боги могут говорить от Него. И обозначать себе так, как увидят нужным для своих целей. Человек обычно не может различать, с каким миром общается. Он реагирует на название.
– А Рабби? Кто Он, по-твоему? От какого Мира? Как ты это видишь?
– Он не общался с Высшими богами. Они наблюдали за Ним. Это мы видели. Он не пророк, как те, кто общается с богами разных уровней, говорящими от имени Творца. Я не вижу Того, от Кого Он пришёл. И я не вижу, куда уходят люди – я могу видеть людей только сорок дней после их ухода из тела. Поэтому предполагаю, что у людей есть свой Творец, с которым связаны только те, кого Он создал. Такого Света, такой чистоты Света, как у Рабби, я не видела за долгие века ни в ком из людей. Это говорит о том, что Он особенный Человек, с особой Миссией. Подобного Света нет и у Высших Богов. В них другой Свет. Свет, идущий от Рабби, целителен для Земли, для всего живущего на ней.
– Как здорово, любимая Оливия! – я поклонился Хозяйке в радостном, можно сказать, восторженном от общения состоянии.
И тут произошла ситуация, о которой можно было бы и не рассказывать – она не была эстетичной. Если использовать ёмкое иностранное слово, это был конфуз. Эта ситуация запомнилась мне навсегда благодаря образцовой реакции Оливии. Ведь я воспринимал её красивой девушкой, а не существом без пола. В общем, от радости моя диафрагма надавила на мою пищеварительную систему, и та издала достаточно громкий, негармоничный, на мой тогдашний взгляд, звук – кажется, звук был двойной…
На какое-то время я впал в сильное смущение, кровь прилила к голове. Но Оливия, удивительное создание, тут же поддержала меня с непосредственной улыбкой, позванивая колокольчиками:
– Я тоже люблю тебя, Евсей. И с радостью поддержала бы тебя таким же удивительным образом, но я так не умею. Несмотря на моё большое желание продемонстрировать что-то похожее… Будь и дальше здоров, мой дорогой, очень нужный мне друг.
Спазм отпустило – я смеялся до слёз. Оливия легонько прикоснулась к моей руке:
– Мы нужны друг другу… Скоро ты полюбишь земную женщину. По-другому, сильно и надолго… – и мелькнула в сторону рощи.
Утром я всё подробно рассказал Иоанну, про конфуз тоже. Дед захохотал, именно захохотал:
– Вот бы Рабби послушал такое! Вот бы Он хохотал… Эх, Евсей, не было тебя рядом с нами…
Тут уже захохотал я, больше от удовольствия, что развеселил Деда и мог бы развеселить Учителя.
– А что, Учитель тоже громко смеялся? – спросил я.
– Ещё как! Иногда, – ответил Иоанн, вытирая слёзы.
– Он над вами шутил?
– Над нами в первую очередь… Пошутить мог и с незнакомыми. Делал это не как все, с заботой.
– Дед! Расскажи, будь другом!
– Так не для того собрались же. Ты ж с Оливией про богов общался. Тема, вроде, серьёзная…
– Ну чуть-чуть, Дед любимый, – канючил я.
— Вот такая, коротенькая… Человек один, иудей, спрашивает у Рабби: «Почему твои ученики не постятся? У Иоанна Пророка и у фарисеев ученики постятся». «А Иоанн и фарисеи сами постятся?» – спросил Он со своей доброй улыбкой. «Да, конечно,» – человек отвечает. «А Я не пощусь! – засмеялся Он. – А если Я не пощусь, с чего бы ученики Мои постились?»
– А ещё, Дед? Чтоб про вас было.
– Ладно. Ещё одну… Законники говорят как-то нам с Петром: «А почему это ваш Учитель ест за одним столом со сборщиками податей, грешниками, просящими милостыню у храма?» Мы, честно, не нашлись что ответить. При случае спрашиваем у Учителя: «Рабби, законники нас спрашивают, почему это ваш Учитель ест за одним столом с мытарями и грешниками? Мы не сразу нашли, что ответить. Потом подумали… Получается, мы не грешники, раз Ты вкушаешь вместе с нами?» Он засмеялся: «Друзья мои, не выдумывайте! Вы самые настоящие грешники. Для чего бы я позвал вас, если б вы были праведниками? Врач ведь приходит к тем, кого надо лечить, а не к здоровым. Были бы вы здоровы, вам бы так не повезло, и не сидели бы мы сейчас за одним столом…»
Тут я уже рассмеялся.
– Ну хватит пока историй, – улыбался Иоанн. – К тому, что ты рассказал от Оливии – про три Неба, у меня тоже есть что добавить, кое-что необычное… Сегодня под утро видение было – Стефан приходил с незнакомым старцем. Стефан такой же, как я его знал – молодой, красивый и одет так же. Об этих огнях в небе он сказал, что в таких светящихся колесницах приходят на Землю боги Верхнего Неба. Он видел, как два таких Существа спускались по лучу света. Они похожи на людей и на ангелов, от них исходит свечение. Один из них был больше обычного человека, другой меньше. Стефан хотел приблизиться к ним и заговорить. Но у него не получилось, ангел остановил его взглядом… И потом ангелы исчезли. Ещё он видел однажды, как из колесницы, висящей высоко в небе, яркий луч света упал на человека. Человек сначала замер и не шевелился, потом упал на колени и долго молился… Я спросил у Стефана: «Где ты?» Он ответил: «Недалеко!» Вот такие чудеса, сынок.
– Дед! Вспомнил! Перед Оливией опозорился – из головы вылетело важное. А сейчас вспомнил… Она говорила, что в древние времена, тысячи лет назад, верхние боги чаще появлялись на Земле. Они умеют уплотняться, становиться похожими на людей. Ну как идеальные, красивые люди… Было время, когда избранные женщины рожали от них детей. Такие рождённые могли жить очень долго. И их дети тоже… Я спросил Оливию: «Ты тоже живёшь так долго? Ты живёшь всегда?» Она ответила: «Я появилась тогда, когда на Земле появились моря, горы, леса, реки… и люди… Роща обновляется, старые деревья превращаются в новые – обновляюсь и я… Но без вас, людей, мы жить не можем».
– Эх, грек любимый, мне уж девятый десяток идёт, а жить интересно… Не родились же мы с тобой от таких богов, а хорошо бы было, весь мир бы с Вестью прошли… Древние легенды твоей родины рассказывают о таких людях-полубогах, да и в Торе такое можно найти…
И со Стефаном интересный сон. Странно он мне ответил: «Недалеко…»
Глава 7.
– Иоанн, расскажи про Стефана. Какой он был?
– Красивый, чистый, умный. Сердцем с тобой схож. Родом из азийской иудейской диаспоры. Грамотный, с детства в школе пророков был… Закон знал, как Иаков, брат Рабби. Они подолгу могли общаться и нас с Петром обучали. Учителям закона трудно было общаться со Стефаном. Он не зажигался, был добр, улыбчив, а книги пророков знал, как будто родился с ними. И к Учителю открыт был всем сердцем, любил Его, в последние месяцы перед Событием с нами был. Он мог законникам объяснить по Торе, что Рабби и есть Помазанник, которого иудеи ждут. Законники кипятились, а он – нет…
Мы его в иерусалимской общине старшим диаконом избрали. Способный ко всему, он и за трапезу отвечал, и за общий стол, и за нуждающихся, и за вдов.
Иудеи из синагоги спорили с ним, а справиться в споре не могли. Оклеветать, значит, решили. Потащили на совет, ну а там лжесвидетельствовали… Закончилось знаешь чем. За городом эти свидетели лжи и казнили его за речи против пророков – камнями побили… Среди кидавших камни и Савл был… Прибежали мы уже поздно. Да и что мы могли изменить, ведь совет так решил, предпочёл поверить в ложь… Говорят, когда Стефана били, молился он за них – за тех, кто бил… – Дед замолчал. – Он был очень хорошим человеком, Стефан. Как ангел средь нас. Говорят же, что таких Отец молодыми забирает. Значит, есть в этом смысл, неведомый нам… Помолиться надо будет за Стефана… Он ведь наверняка за нас там молится… А я, значит, еще здесь нужен для чего-то. На всё Воля Твоя, Господи!
Мы посидели молча. Иоанн обнял меня.
– Ну что? В кузню к Дионису пойдёшь? – посмотрел он в мои глаза.
– Иоанн, ты не рассказываешь нам про Павла. Хотя имя его упоминаешь, бывает. И его писем у нас больше всех. Ты его из-за Стефана не любишь? – спросил я неуверенно.
– Сынок, – сказал Иоанн в задумчивости, – наверное нет таких, о ком можно сказать «не люблю»… Но и «люблю» сказать не могу, потому как не был знаком с Савлом близко. Не был ведь он с нами в дорогах рядом с Рабби… Да и не видел он Рабби живым никогда. Да, Савл гнал любящих Его… до времени. Но ведь искренне шёл за верой своей, не за выгодой… Нет у Отца нелюбимых детей… Савл, думаю, искупил сполна неведение своё. Говорят, он был казнён – такую меру получил…
– А кто с ним из учеников был хорошо знаком?
– Хорошо, наверное, никто. А виделся с ним чаще всех Пётр. Но «чаще» – это три или четыре встречи. Я знаю о трёх. На одной и я присутствовал, Иаков Праведник тогда спор мудро решил… Ты же письма Павла знаешь.
– Дед, ну расскажи об их общении с Петром. Письма, конечно, знаю… Но вы ж большие друзья с Петром были. А в письме к общине в Галатии Павел про ситуацию с Петром в Антиохии рассказывает. Но только свой взгляд, ответа от Петра нет. А ведь он с тобой, наверное, делился… И ещё мне не совсем понятен взгляд Павла на Рабби. А с тем, что понятно, я не согласен… Да и почти нигде в его письмах о словах Учителя не сказано, а своих пониманий Христа немало…
– Любимый, одного взгляда на Рабби не существует. Даже у нас с Петром не во всём один взгляд был… Но давай так, сразу берём в расчёт, у меня нет глубокого понимания веры Павла, никогда не общался с ним, как с тобой, к примеру… Если Учитель пришёл к нам во плоти, значит, так нужно было, на то была Воля Отца. Если бы было можно давать нам Слово через видения, то мы получали бы Его через видения… Но мы вживую общались с Рабби не один год, чтобы понять, почувствовать, впитать в себя Его Дух… Допустим, Павел впитал этот Дух и знания за одно короткое видение, тогда, согласен, мы ему были не нужны, как и живой Рабби… Савл не искал с нами встречи для изложения своего учения, а считал себя лучшим средь всех знатоком пророков Торы – это он сам так сказал. А Савл учил, когда прошло несколько лет после ухода Рабби и ни к кому из нас Рабби уже не приходил – ушёл к Отцу…
Вот и остаётся составлять взгляд о вере Павла только по его письмам. Это ты можешь сделать сам. Своё мнение скажу. И да не будет оно принято за истинное.
Павел – пророк скорого Страшного Суда и Нового Пришествия Христа во утверждение Славы Божией. А я сейчас не жду возвращения Рабби: бдительности не теряю, но чувствую – не Время ещё, чтоб всем народам Весть донести…
А главное вот где. Савл считает, что человек оправдан, спасён верой в смерть Рабби, в воскрешение Его из мёртвых, ну и в вознесение в теле к Отцу, в то, что кровью Христа очищены все прошлые грехи поверивших Ему…
Евсей, родной! В жизнь надо верить, а не в смерть! Да и как Сын Бога мог умереть, если Он с Отцом и в Отце? А спасён человек верой в единственный Путь, Путь Любви – исполнение того, что принёс Рабби от Отца. А не верой в смерть искупительную, где кровью Рабби очищены все грехи… Нету смерти, Евсей! Нет её…
День клонился к вечеру. Иоанн смотрел в окно. Не знаю, обращал ли он внимание на багряное солнце, опускающееся в чёрно-фиолетовые тучи, что собирались на горизонте. Я молчал, подобрав под себя ноги, в кузню идти было уже поздно. Иоанн заговорил снова, продолжая смотреть в окно:
– А по поводу их спора с Петром… Для чего Павел открыл их несогласие в письме к галатам, выставил только своё поучение? Разве судьи мы друг другу? Тем паче, ученики Христа…
Пётр рассказывал мне потом, что, хоть и горячо, но взгляд свой он Павлу объяснил. Однако не написано об этом Павлом в том письме. Не до́лжно так ученикам Помазанника…
Да. Иудей Пётр принимал тогда в Антиохии нечистую пищу в трапезе с язычниками. Это шаг, говорящий: не в чистоте пищи дело, а в исполнении любви. И в трапезе такой Павел его поддержал.
А когда из Иерусалима пришли в Антиохию наши с Петром друзья-иудеи (христиане из иудеев строги были к себе и к другим в исполнении законов Моисея), Пётр перестал трапезничать с язычниками-христианами, а стал принимать чистую пищу, как и положено иудеям по закону древнему, с христианами-иудеями.
Тут Павел и упрекнул его в лицемерии в присутствии всех: что, мол, пошёл на попятную, отделился от язычников из-за страха перед сторонниками обрезания? «Если ты, еврей, живёшь как язычник, а не как иудей, что же ты заставляешь язычников “иудействовать”?» (Гал.14) – заявил он Петру. И всё это в послании своём написал.
А в то время, сынок, христиане-евреи и христиане-язычники не трапезничали вместе, как мы с тобой сейчас. Может, оно и смешно сейчас, но так было. Одни считали, раз Рабби – Мессия иудейский, то язычникам тоже надо исполнять Закон древний, хотя бы в приёме пищи и в обрезании. А другие, которые никогда не обрезались и к пище подход иной имели, естественно считали, что не в пище и обрезании дело, а в том, что они тоже спасены верой в Христа. Каждый искренне на своём стоял.
Пётр тогда, сразу после событий, объяснил Павлу, что согласен с ним – не надо язычникам, не жившим никогда в Старом законе, принуждаться к исполнению его. Поэтому и поддержал их трапезой с ними.
А как пришли друзья-иудеи, он не стал их соблазнять продолжением своей трапезы с язычниками, ведь у большинства иудеев-христиан был иной взгляд на нечистую трапезу и на отказ от обрезания, им трудно было бы понять и оправдать участие иудея Симона в нечистом действии. Вот Пётр и не стал соблазнять друзей непосильным. Заботу проявил.
Но этого в письме Павла не написано. Думаю, это ошибка – не явлен здесь мир меж братьями. Пример, недостойный подражания. А письма Павла читают по всем общинам, он стал большим авторитетом, особенно по западным церквям, которые основал сам. Вестником, конечно, Павел великим был. Говорил убедительно, грамотно. То, что он лучше меня, Петра и остальных рыбаков знал Тору – тут и обсуждать нечего, он же воспитанник школы пророков. Очень красноречиво доказывал цитатами древних, что Машиах явлен. На этом и создавались общины среди язычников… А Учения Павел не слышал, ведь не видел никогда Учителя во плоти. И рассказывал, получается, даже не свой взгляд на Учение, а собственное учение.
Вот и случилось так, что в тех общинах не сразу истины Рабби услышали: Благая Весть написанная появилась там, когда Павла уже в живых не было…
Разговорил ты меня сегодня, грек любимый. Начали с одного, завершили другим. Пусть во благо будет, во Славу Господа! – завершил день Иоанн.
