Фантастическая быль “Истории Евсея”, часть 1.
Продолжение. Начало повествования ссылкам 1-5, 6-7, 8-10, 11-12, 13-15, 16-17, 18-19. Общее оглавление в конце этой страницы.
Глава 20.
Следующий день. После обеда собрались мужчины общины. Ани была со мной. Друзья не были против, понимали, что наше медовое время может скоро закончится.
Были зачитаны оба письма. Обсудили тексты. Иоанн дал пояснения к письму Петра, ответил на вопросы. Письмо Павла обсуждали дольше. Возник естественный вопрос об Учителе. Кто Он – бог, человек, ангел? Он – Слово Отца. Он – Посланник. Помазанник. Это как будто понятно…
В понимании иудеев (из иудеев были немногие в нашей общине) Помазанник – избранный Богом на царствие и священство, чистый и честный. Иудеи, исходя из традиции древнего Закона, ждали такого избранного Богом из рода царя Давида, который освободит божий народ и от земных врагов (от владычества Рима), и от греха, и установит Царство Бога. Не совсем ясно в таком взгляде, Помазанник должен быть царём-воином или царём-первосвященником? Или и тем, и другим? Но возможно ли такое в Природе?
Понятно, что Он послан Отцом. Значит, Бог говорит через Него. И понятно, что Творец на Небесах, там и остаётся. А Рабби – это человек, который слышит Бога, или ангел, созданный Творцом?
Из прижизненных писем Павла, иудея, древний Закон знавшего, как он сам выразился, превосходно, можно увидеть, что он считал Христа ангелом Творца.
Греки или язычники – таковых в общине было большинство – естественно были склонны считать, что Учитель, скорее всего, бог. Ведь Он послан в наш мир Творящим миры Богом, значит, Он сотворён до нашего Мира, значит, Он – не человек, а если не человек, то бог.
Как, к примеру, Аполлон – он являлся в человеческом облике помочь становлению общности. Или Рабби мог быть проявлением Митры-Гелиоса, или им самим, ведь Христос принёс Свет и призвал быть источающими Свет, подобно Пославшему Его.
Варианты, в общем, были. Поэтому мы попросили Иоанна, последнего из тех, кто был рядом с Рабби, прояснить путаницу в наших головах.
– Любимые мои! Давайте думать вместе. В этом послании Павла (Евсей считает, что Павел не писал его) Христос – тот, через кого было создано всё видимое и невидимое. В евангелие любимого ученика добавлено к этому, что Он был Богом… Наверное, не важно, писал ли сам Павел это письмо. Мы его знаем как послание Павла. И так его будут знать все церкви… Евангелие любимого ученика я тоже не писал и не диктовал, – Дед улыбнулся. – Ну и что? В общинах его будут читать как Благую Весть от Иоанна…
Я не разделяю таких дум о Рабби… Он – Слово Отца, Единственного для всех. И мы все – дети Бога. Он – возлюбленный Сын. Он умеет любить, мы учимся. Значит, Он отличается от нас: Он умеет любить, показывает Путь в Царство Любви, Царство Бога. Он знает этот Путь, только Он знает. Отец послал Его пове́дать нам этот Путь к Любви. А нас Отец послал в этот мир учиться любить…
Как я понимаю Рабби, когда мы любим, учимся любить, мы перестаём знать смерть, воскресаем к жизни. Если не любим – мы мёртвые, смертные. Когда учимся любить, мы можем по Воле Отца приходить сюда вновь, в школу любви…
И Рабби придёт вновь, когда Отец увидит нужным, чтобы продолжить учить любить, продолжить Учение и подвести итог, как мы усвоили начало, пробудились ли мы к Вечности или предпочли жизни смерть…
Рабби приходит показать Путь, мы приходим идти по этому Пути. И Он, и мы – сыны Одного Отца. Рабби умеет любить, а мы учимся быть такими, как Он. Он говорил: «Царствие Бога расходится по Земле, оно внутри вас, только вы пока не видите его… Тот, кто напьётся из Моих уст, станет как Я, и Царствие, которое было тайным, откроется ему». Он – тот особенный Человек, кто знает Путь в Царствие. А мы – те человеки, которые учатся быть как Он, и видеть это Царствие…
Вот, детки мои, выразил, как смог. Так я вижу, так я знаю…
…По просьбе Иоанна я зачитал определённые места евангелия от любимого ученика. Иоанн дал пояснения к ним. Превращение Рабби в Бога Дед уже прокомментировал по письму Павла, но мы всё равно рассмотрели начало евангелия. Обратили внимание, что стиль написания начала заметно отличается от остальных частей.
Обсудили завершающие главы этой книги. Дед напомнил, как всё обстояло на самом деле. Закончил свой рассказ тем, что Рабби не поручал ему опеку над матушкой Мариам, но и без такого поручения Мариам относилась к Иоанну как к сыну… Они были дружны, хотя виделись нечасто…
Когда Иоанн завершил рассказ, я задал вопрос:
– Деда, родной! Мы имеем твои подлинные записи. Моё предложение: сделать несколько копий твоей Вести и отправить по церквям с пояснением, что написано твоей рукой. Может быть, пришёл час сделать это?
– Ну, я пока ещё с вами. И в состоянии рассказывать и пояснять… А сделаем вот как, Евсей. Эта Весть уже отдана тебе, ты распоряжаешься. Греческий – твой родной язык. Ты владеешь им лучше меня. Моя просьба: добавь в повесть из моих рассказов, чего там нет. Что ты записывал для себя… И правильно делал, – Дед засмеялся. – Ты это сделаешь не хуже меня, даже лучше. Дух Рабби тебе в помощь. А отправить ли эту повесть по церквям, решишь сам. Но когда меня уже не будет… и как сходишь на Восток. Это без обсуждений, – Дед улыбался. – Ты ведь сегодня хотел поговорить о Мариам. Так начинай, – добавил Иоанн.
– Братья! – начал я взволнованно. – Сначала хочу напомнить один момент из второго варианта евангелия от Матфея, мы об этом уже говорили. Как будто ничего существенного, но… А потом зададим Иоанну вопрос по евангелию Луки по существенной теме, которую мы меж собой уже обсуждали и имели разные мнения.
Вот о чём я… В первом варианте Благой Вести Матфея написано так: «Иаков родил Иосифа; Иосиф, которому обручена была дева Мария, родил Иисуса, называемого Христом». Очень похожий текст в отношении Иосифа и в арамейском евангелии. То есть Иосиф назван отцом Иисуса, Иисус рождён от Иосифа. А во втором варианте от Матфея читаем: «Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от которой родился Иисус, называемый Христос». Здесь Иосиф уже не назван отцом Иисуса, он просто муж Марии. И думаю, это не ошибка переписчика.
А вот у Луки уже написано то, что ни у кого не написано. И от тебя, Деда, ничего подобного не слышал. Там ангел сказал Мариам, что она зачнёт и родит… будучи не замужем, не зная мужа… Дух Святой сойдёт на неё и Сила Вышняя осенит её…
Тогда получается, что Иосиф уже не отец Иисуса, а братья перестали быть родными. Да ещё и колено Давидово в таком случае прерывается… Дед, как так?
– Продолжай, сынок. Не торопись. Ты знаешь о Рабби всё, что знаю я. Значит, и сказать можешь. Начал хорошо. Молодец! – подбодрил меня Дед. – Только о любви не забывай.
– Вот, – продолжил я. – В начале этой вести автор говорит, что он досконально изучил рассказы очевидцев События и служителей Слова (но служители Слова – это уже не очевидцы) и изложил изученное. То есть он изучил чьи-то истории о Событии и написал свою спустя почти шестьдесят лет после ухода Рабби. К нам в общину эта повесть попала через шестьдесят лет после Его ухода. Видно, что автор опирается в основном тексте на евангелия Марка и арамейское. Но в них нет ни слова об ангеле, предупредившем Мариам, ни слова о зачатии от Духа. В арамейском евангелии Иосиф назван отцом, а Иаков – родным братом.
Дальше вижу важным вот что. Автор пишет, будто ангел сказал Мариам, что она родит Сына с именем Иисус, Его будут звать Сыном Всевышнего и Господь Бог даст Ему трон Давида, Его праотца. То есть получается, что Мариам с момента зачатия знала, что у неё родится Помазанник… Но в реальности Мариам не могла знать заранее, что у неё родится Сын Бога, Помазанник. Иначе она бы не пришла вместе с братьями в Галилею забирать домой Сына, проповедующего людям, думая, что он сошёл с ума…
Иоанн показал жестом, чтобы я продолжал. И я продолжил:
– Ещё в повести написана история, как двенадцатилетний Иисус потерялся в Иерусалиме, на три дня остался в Иерусалимском храме и эти три дня удивлял мудрыми ответами учителей закона, проповедовал им… Это уже сказания. Дед Иоанн за годы дружбы никогда не слышал такого ни от Рабби, ни от Его родного брата Иакова, ни от матушки. И такого, чтобы Иисус в двенадцать лет проповедовал учителям закона, на мой взгляд, не могло быть вообще…
Крещение Рабби, снисхождение Духа Святого происходило на Иордане при свидетельстве Иоанна Крестителя, когда Рабби шёл тридцатый год. И у Луки это написано: «Ему было около тридцати лет».
И в арамейской истории сказано, что Ему было двадцать девять лет в момент снисхождения Духа. И Дед в своей истории и рассказах говорит о таком же возрасте.
У Марка и у Луки в описании снисхождения на Иордане Духа Святого сказано одинаково: «Раздался голос с Неба: “Ты – мой любимый Сын, в Тебе Моя отрада”».
В арамейском евангелии и в Вести Деда сказано, что именно Рабби услышал голос с Неба. В арамейской истории Он услышал: «Ты – Сын Мой! Сегодня Я родил Тебя!»
У Деда написано, по сути, то же, и об этом нашему Деду рассказал сам Рабби: «Ты – Сын Мой! Сегодня Я пробудил Тебя!»
То есть Святой Дух снизошёл на Рабби и пробудил Его в определённый день на тридцатом году Его жизни, а не в лоне матери…
Потом был сорокадневный пост в пустыне. И потом Он начал проповедовать Слово Отца. В тридцать лет, а не в двенадцать…
В общем, в этом евангелии есть несколько сказаний, возможно, красивых сказаний. Но они не могут иметь отношения к реальным событиям. И это естественно для книги, собранной и написанной не очевидцем, а с рассказов неназванных людей. Да ещё и спустя шестьдесят лет после ухода Рабби… И человек, написавший это, не был знаком с живым Учителем, Его Духом…
Пробую понять автора этих историй. Он, наверное, хотел сделать Чудо явления Сына Божьего ещё чудесней, добавить ещё божественного к Божественному. Ему, возможно, хотелось показать, доказать всем Божественность Учителя. Даже тем, кому это пока не нужно, кто не может узреть Христа из-за недостатка чистоты… Но Божественное не стало от этих историй более божественным. Такое невозможно. В этих историях стало больше своего, личного отношения, а не Божьего. А раз стало больше своего, значит, Божьего стало меньше. Неправда не несёт блага…
И ещё эти чудесные истории создают соблазн считать Мариам необычной, исключительной женщиной. Это возвышает её над такими же прекрасными, добрыми матерями. Создаёт соблазн превратить её в божество. А на нашей греческой почве сделать это несложно, у нас много богов и божеств, есть и с женским ликом… Думаю, Мариам не нуждается в таком возвышении: материнство само по себе самое высокое положение для женщины.
Похоже, всё высказал, что хотел. А ещё я мечтаю… Обращаясь к Отцу в молитве, чтобы в час Воли Его к новому Явлению Рабби рядом с Учителем оказались ученики, которые сразу будут записывать то, что будет говорить Рабби, и будут переспрашивать Его. И мечтается, что Рабби и возвестит Слово Отца, и Сам напишет Его…
Это будет дар народам. И не будет тогда споров, которые мы имеем сейчас.
Всё по Воле Твоей, Отец! И раз произошло, как произошло – в этом Твой Умысел. Слава Тебе! А я лишь выразил свою человеческую мечту.
Дед улыбался. Я увидел, что его глаза влажные от слёз.
– Рад словам твоим, Евсей. Радостная весть для меня: ты готов идти и на Восток, и дальше. И я готов идти дальше… Счастлив, друзья, что я с вами и полезен вам, нужен вам.
Да, Мариам не нуждается в возвышении. Добрая, простая, чистая, чистая сердцем… Исполнявшая Закон, видевшая перед собой мужа своего, а потом – детей своих, достойных той чистоты, что она имела в себе…
Пройдёт немного лет, сказаний станет больше. О нас придумают чудесные истории, мы будем в них чудотворцами, волшебниками. Но таков человек, он ведь тоже творец – хочет сделать Божественное еще краше, хотя это и невозможно.
Но не на это смотрите, дети мои. Главное во всём написанном и сказанном – Слово Отца. Его находите, Его чувствуйте. И живите Им. Этому я и учил вас – различать Дух Святой, дух Рабби…
А иметь Дух в себе нам, человекам – наш труд, наши усилия. Это не Чудо с Неба, как манна, от коего ты становишься свят. Это собственные усилия на Пути Любви, который принёс Рабби.
…Ани тихо слушала. Когда я завершил свою длинную речь, она подняла руку, выражая желание что-то сказать. И держала её, пока Деда не завершил слово своё и не обратил на Ани внимание. Иоанн улыбнулся, кивнул ей – говори.
– Чуть-чуть скажу, – Ани смутилась, улыбнулась и покраснела. – Святой Дух в арамейском языке – женского рода. Не может женщина зачать от женского…
– Ну вот, милые мои, – широко улыбнулся Иоанн. – Теперь вопрос завершён.
Глава 21.
Утро с Ани… Наступила нежная пауза перед продолжением сплетения в единое целое. Я спросил у прекрасной гречанки:
– Ани, откуда ты знаешь арамейский? Как ловко ты подвела вчера итог моим долгим размышлениям.
– Не то чтобы знаю, любимый. Хотела научиться немного говорить, – улыбнулась она, целуя меня.
– Зачем красивой гречанке арамейский язык?
– Вы жили с Дедом на острове, я ждала вашего возвращения. И очень хотела читать, чтобы знать то, что интересно тебе, чем живёшь ты. Я ведь была уверена, что ты вернёшься, а мне надо ждать и взрослеть… И начала учить арамейский у соседа-иудея, чтобы прочитать древний Закон… Ну, чтобы знать, какой надо быть, чтобы ты любил меня, – Ани засмеялась и снова коснулась меня своими нежными губами.
После захватившей дух паузы я спросил:
– И ты прочитала Тору?
– Представь, милый, прочитала. Начинала читать на арамейском, а закончила на греческом. Трудновато было на арамейском. Но научилась понимать его… И теперь знаю, что такое Септуагинта.
– Хорошо, милая. И что ты прочла в Септуагинте? И помогло ли это в твоих девичьих планах?
– Кажется, я поняла основную мысль этой большой книги… И утвердилась в своих взглядах на жизнь и в отношении тебя, – тут снова последовал поцелуй. Затем Ани продолжила: – Наверное, я поняла смысл основных заповедей детей Ноя. Сейчас попробую изложить. Верю, что Творец всего Сущего – Один. Тут и не может быть по-другому. И Творец непостижим. Можно много не думать на эту тему, даже лучше совсем не думать, чтоб голова не болела. Это тема для мудрых мужчин – таких, как ты, любимый. Творец – это, конечно, мужское начало, Он очень строг к своим детям, Он их воспитывает… Творца надо просто почитать и слушаться, как и единственного мужчину, любимого – он тоже бывает непостижим.
Дальше – любить мужчину и служить ему. Отец так учил меня, и я уже знала это. Дионис, сильный и умный, как бог, он проложил нам с мамой русло, и мы текли по нему, никуда не сворачивая. Но я выросла и увидела тебя. И поняла: ты моё русло. Мне просто надо течь по нему, омывая берега чистой водой… Для этого надо быть чистой в том прекрасном русле, которое выбрала сама. Вот, любимый…
А ещё в древнем законе есть про прелюбодеяние. Любая женщина, которая любит, знает, что это ни к чему. Зачем искать другое русло? Это не приведёт к хорошему. Но я не могу судить, не всякая женщина находит свою любовь или торопится и не дожидается её. Надо уметь ждать…
Ещё Тора говорит, надо уважать любую человеческую жизнь. И хочется продолжить – не только человеческую. Может, поэтому и не хочу есть мясо. Оно не даёт мне настроения, мешает чувствовать мир вокруг себя.
Конечно, не надо брать ничего чужого, рано или поздно отберётся и у тебя, и виноват в этом будешь только ты сам. Нельзя говорить неправду, иначе будешь обманут…
Я поняла из Торы, что еврейский народ избран Богом и призван помогать другим народам приближаться к Богу. Если все иудеи такие, как наш Дед Иоанн, согласна… А для себя решила, что мой любимый будет приближать меня к Богу, хотя он и не иудей, а очень красивый и нежный грек, – Ани так посмотрела мне в глаза, что на какое-то время мои вопросы прекратились…
Не помню, говорил ли я, какая Ани красивая. Даже если и говорил, готов повторить. Она – языческая богиня. Это подтверждал и Дед, и Оливия. Глаза зелёные, чуть-чуть с мёдом, их разрез – как большой миндаль, вьющиеся тёмно-русые волосы с каштановым отливом. Почти прямой, тонкий нос, кончик чуть вздёрнут кверху. Губы… Нежные, чувственные, сочного цвета, с красивой мягкой окантовкой и лёгкой улыбкой. Фигура – выразительная… Там есть всё, что мне нужно. Что именно? Что-то останавливает меня говорить здесь об этом. В настоящем времени, откуда пишу о вечности, у меня нет пока возможности уточнить у Ани её мнение по затронутой теме…
Наступил перерыв в наших ласках, и Ани спросила:
– А что Рабби говорил мужчинам, как им себя вести с красивыми девушками?
– Это тайна, милая.
– Если сказано для всех, уже не тайна. У тебя, любимый, нет от меня тайн. Если вдруг забудешь что-то мне сказать, прочту в твоих глазах.
– Тогда скрывать не имеет смысла, – вздохнул я. – У нас, мужчин, ситуация осложнилась в сравнении с Торой. А моя языческая нравственность тем более забеспокоилась. Иоанн рассказывал, что некоторые ученики после ответов Учителя на эти темы сказали: лучше тогда вообще не жениться…
– Евсей, какой ты хитрый. Не дразни меня, любопытную. Я же девушка… Рассказывай.
– Если коротко… У иудеев было намного больше причин, чтобы написать жене свидетельство о разводе. У меня теперь таких причин нет, совсем нет.
– Как нет? А если ты меня разлюбишь?
– Ну… Такого, допустим, случиться не может. А вот если ты меня разлюбишь – это единственная причина не быть нам вместе. Если ты шагнёшь к другому мужчине, только тогда у меня появляется шанс, – я засмеялся. – Но похоже, делать это ты не собираешься.
– Я – сообразительная девушка, – засмеялась Ани. – Значит, теперь мы навеки вместе, и мне можно быть спокойной?
– Да, любимая. Только твоя измена освободит тебя от меня.
– Как-то очень уж строго. А если ты полюбишь другую?
– Решу, что это мне просто показалось. А раз показалось – значит, пройдёт.
– Ты крепкий, умный, красивый мужчина. Ты можешь взять ещё жену. Есть девушки, я знаю их, которые мечтают об этом.
– Теоретически как будто могу… Если справляюсь с той, которую имею. И если другой жене могу уделить столько же внимания и сил, сколько первой… Ани, не ставь мне непосильных задач. Давай исходить из нашей реальности.
В общем, любимая, мужчины попали в непростую ситуацию. Поэтому ученики заволновались о своей свободе…
Давний Закон – что Бог соединил, пусть человек не разрушает. Но мы, мужчины, считали, что у нас, кроме болезней, есть ещё одна веская причина не соединяться с женщиной. Возвышенная причина… Мы не женились ради Царствия Небесного!
Думали, что так туда будет легче попасть. Но Рабби теперь сказал нам… Мы войдём в Царствие тогда, когда сделаем внешнее как внутреннее, и внутреннее как внешнее, когда двое станут одним, когда мужчина и женщина станут едины…
Так что Ани, красавица моя, думаю, ты или уже в Царствии, или очень близко к нему. И внешне, и внутренне ты прекрасна… А мне вот ещё предстоит потрудиться, – тут уже я начал целовать любимую.
– Евсей, как близко всё, что говорит Рабби о любви! И Отец, о котором Он говорит, любит всех, даже грешников, и никого не наказывает. Это мой Отец! Мне нравится быть дочерью такого Отца. Его легко любить. Ему не требуются мои слова признания и почитания. Он чувствует, что я люблю Его, без слов. С Господом Воинств, Саваофом, у меня нет таких отношений. Это, наверное, нехорошо. Но это так… И вот ещё, любимый. Не может Тот, Кто так любит, наказывать смертью. Он может только любить.
Я тихо обнял Ани:
– Рабби говорил, что Он открыл нам Имя Отца. Рабби рассказал об Отце Любви и Света. В древнем Законе не сказано о Таком Отце. Здесь загадка… Оливия говорила, что Ангелы, светящиеся божества Верхнего Мира, источают другой Свет, не такой, как у Рабби. И Свет, с которым пришёл Он, нужен Земле, чтобы ей жить дальше…
– Любимый, это вопрос для твоей мудрой головы. Когда разгадаешь – расскажешь мне. Я счастлива, что у нас такой Отец. И можно любить весь мир. И нет врагов. И я… я очень хочу ребёнка от тебя.
Ты так хорошо говорил вчера: «Для женщины самое высокое – быть матерью». Хочется быть мамой, соединиться с тобой ещё сильней… Но все решения только за тобой, любимый.
– Ани, мечтаю о том же. Хорошо бы, чтобы и ты, и я были рядом с нашим малышом… Наверное, дорога скоро. Внутри естественное волнение. Вернусь – сразу родим. Буду счастлив малышке, очень похожей на маму.
– А если это будет маленький Евсей?
– Рад буду любому плоду нашей любви. Будет еще один кузнец…
– Мы же собирались с тобой с утра к Оливии. И ты обещал научить меня видеть её. Пойдём, любимый, уже полдень. – Ани светилась радостью и тянула меня за руку.
Мы уже не раз ходили к Оливии, собирали хворост, приносили еду детям Земли, разводили костёр. Но Ани никак не могла увидеть Хозяйку оливковой рощи. И расстраивалась – как же так, любимый, которого она так хорошо чувствует, видит красивую Оливию, а она нет…
