Фантастическая быль “Истории Евсея”, часть 1.
Продолжение. Начало повествования ссылкам 1-5, 6-7, 8-10. Общее оглавление в конце этой страницы.
Глава 11.
Первый раз вместе с Иоанном изгонял одержателя из не принадлежащего ему сосуда, когда мы жили в прибрежной пещере и уже начинали строительство нашего дома.
Я находился напротив Деда и молился, воздев руки над головой болящего. Подвывающий бес зло ворчал голосом исцеляемого человека:
– Ну что, ученичок, любимый грек, расстарался тут… ещё имя Христа призывает… В тебя ведь сейчас переберусь, сопляк, попрыгаешь тогда.
– Я тебе переберусь, болтун смрадный. Сейчас в огонь сам полезешь, – строго вмешался Дед, отметив взглядом огонь костра, потрескивающий хворостом в нашей пещере. – Ну-ка, Евсей, ученик Христов, поддай-ка жару светлого с именем Учителя… Изыди, грязь мелкая!
Я призвал Учителя: «Рабби, помоги!» – и представил изливающийся золотой поток. Бес взвыл, закашлялся, подавился так и не вырвавшимся ругательством и выскочил из человека. Я успел увидеть его, хоть он быстро выбежал из пещеры. По очертаниям это был какой-то небольшой зверёк – то ли хорёк, то ли крупная крыса…
Потом я объяснил, как учил меня Иоанн, обескураженному происходящим человеку, что для того, чтобы бес не вернулся, надо научиться молиться Отцу и ни на кого не ругаться. Это если коротко.
– Ну что, грек любимый, ученик Христов?! Поздравляю! Хоть и невелик бесёнок, но всё ж таки победа! Когда-то вот так и Рабби мне сказал: «Пробуй, Иоанн». А сам рядом был. Просто стоял, а бес уже подвывать и трястись начал. Вот и помни, когда Учитель рядом и ты сам чист и без страха, с тобой Сила великая, любого беса трясти будет. – Дед любимый, наставник, Слава Небесам, что ты есть и нас вместе отправили в ссылку, – радостно выпалил я улыбающемуся Иоанну. – А куда бес делся? Что с ним будет? – спросил я, переведя дух.
– Ну, сынок, ты его только подпалил. Ему теперь сосуд нужен – любой твари жить хочется и есть хочется. И есть хочется не только бесам, но и их императору. Бесы – обычно умершие звери, животные… это как отпечаток тела зверя, который еще какое-то время живёт… А Хозяин тьмы их как-то подвязывает – и самому еда какая-никакая через них, ну и им что-то достаётся. Вот и этому мелкому надо побыстрее в кого-нибудь заскочить, к кому-нибудь пристроиться. Иначе, без еды, жизнь его растворится. Можно заскочить в живого зверя, в быка, к примеру. Ну а если повезёт – в человека… А человек будет потом нас с тобой искать для исцеления. А надо бы самому держать сосуд в чистоте. Любить надо, а не ненавидеть… По-другому не получится, никакие деньги не помогут.
– Хозяин тьмы… Хозяин, а его территория – тьма, – рассуждал я вслух. – Ты его видел, Иоанн? Его можно увидеть?
– Не видел. И сомневаюсь, что его увидеть можно… Его территория, как ты говоришь… Невидима она, её не потрогаешь. И его не потрогаешь. А вот присутствие почувствовать можешь… И увидеть слуг этого Хозяина, через которых он силу берёт и умножает. А его сила там, где страх, боль, злоба, ненависть, ложь – там, где противное Свету. Свет к Свету, тьма к тьме… Слуги его – не только бесы, это прислужники. Им бы перекусить чего-нибудь гаденького, вызвать у человека страх, боль… Главные его слуги – это мы, люди… Здесь главная битва Света и тьмы, внутри нас… Мы и есть делатели тьмы для него.
– Получается, изгнать бесов и даже их всех спалить – это не победа над тьмой?
– Да, Евсей, верно. Ты только настроение Князю подпортишь. Да и всех бесов не спалить… Новых подвязать ему несложно… Победа будет там, где Путь Рабби. Путь любви без корысти. А изгоняешь беса – помогаешь человеку… И если человек после того задумывается о чистоте сердца, значит, тьмы станет чуть меньше. Гнать беса – не бесполезный труд, сынок. Только объяснить потом надо человеку, как жить, чтоб эта болезнь не вернулась… Или свершать такое очищение в утверждение Славы Божьей…
Как-то в Галилее у озера, на взгорке, собрались люди, прослышавшие, что плотник Иешуа исцеляет и бесов изгоняет Божьей силой. Пришли посмотреть, послушать, о чём речь, ну и конечно, излечиться кто от чего. А вдруг? Народу, скажу тебе, не столько, сколько в последних историях написано – что множество ходило за Ним и собиралось столько, что не протиснуться… Но люди пришли. И семья Его пришла, мама с братьями, чтоб забрать Его домой, потому как подумали, что с ума Он сошёл. Мать можно было понять – плотничал-плотничал сын, и плотничал хорошо, а тут вдруг в синагогах стал говорить и бесов изгонять…
И учитель Закона древнего тут как тут, рядом с Его семьёй пристроился – чтобы разоблачить Рабби. И говорит для всех, указывая на Сына Человеческого: «Вельзевул в Нём! Главный над бесами дал Ему силу изгонять бесов!». Рабби[11] подходит к нему и говорит, чтобы все слышали: «Неразумно ему, Вельзевулу, царство своё рушить. Царство, разделившееся в самом себе – это уже не царство, нет ему цены. К чему ему самого себя разрушать? Тьма себя множит. И только Свет Отца растворяет тьму…» Говорит это и руки поднимает над слушающими. А законника уже трясёт. Рабби говорит: «Выходи, бес, вижу тебя. Волею Отца Моего, Отца Света, освободи не принадлежащее тебе! Выходи! И не имей силы!» Законника скрутило, бес, выходя, успел прорычать лишь: «Ах ты, Сын Божий…» А в воздухе явно запахло палёной шерстью… И ещё три-четыре человека от бесов освободились…
Мать Рабби после того случая перестала думать, что с сыном что-то неладное. И Иаков, брат Его, мудрый человек, перестал настороженно относиться к происходящему с братом. Ну и слух, конечно, по Галилее пошёл о плотнике Иешуа как о чудотворце. И женщин в нашем отряде прибавилось.
Мой следующий вопрос был об исцелениях, описанных в евангелиях. Поясню немного. Ко времени ссылки на остров мы – наша община – имели в своей библиотеке все евангелия, кроме одного, которые спустя века будут приведены к канону пробующей стать единой церковью Слова Божьего. Мы имели большее число евангелий (историй о Рабби и учениках), чем будет канонизировано в будущем, но одного из канонизированных в будущем не имели. Оно появится в кругу чтения верующих спустя шесть-семь лет от описываемых событий. И будет названо в середине второго столетия евангелием от Иоанна. Мы с Дедом называли эти истории порядковыми номерами – каждая из историй, приходящих к нам, получала следующую цифру. Например, евангелие, которое в середине второго века приобретёт имя «от Марка», называлось у нас Первое евангелие. Евангелие на арамейском, которое тоже было первым по времени, мы так и называли – Арамейским. Но здесь, чтобы не было путаницы и для удобства чтения, буду называть евангелия привычными именами, которые у них появятся спустя несколько десятилетий. Так вот, Арамейское евангелие и евангелие от Марка были у Иоанна еще до моего рождения, как и та история, которую он писал сам. Когда я был подростком, у нас появился дополненный вариант евангелия от Марка. Ближе к моим двадцати годам появилось евангелие от Матфея и вскоре пришёл ещё вариант евангелия от Матфея (с заметными нюансами). Следом до нас дошло евангелие от Луки. Последним пришедшим произведением были Деяния учеников от того же Луки. И получается, первые евангелия, имеющиеся у Иоанна, разделяло с последующими (от Матфея и от Луки) не менее тридцати лет. И конечно, у меня появилось немало вопросов, которые потихоньку разрешались. Слава Отцу, мне была дарована жизнь рядом с Иоанном!
Мой вопрос был такой:
– Иоанн, в первых историях читаю, что в своём родном селении в Галилее, где жила семья Его, Он не смог совершить никакого чуда и мало кого исцелил. И у Марка, и в твоей рукописной истории, и в арамейской – чудеса и исцеление больных можно пересчитать, а в последних евангелиях, от Матфея и от Луки, их множество. Как же было на самом деле, Дед?
– Сынок, чтоб исцелиться, вера нужна. Да и чтобы чудеса видеть, верить надо. Верой своей исцелён будешь, по вере своей и возьмёшь. Для чего быть исцелённым тому, кто не верит и любить не хочет? По вере твоей дано будет… Ведь кому-то было достаточно прикоснуться с верой к одеждам Его, чтобы исцелиться от болезни своей, а кто-то не раз слушал Его – так с болезнью своей и оставался, не возымев веры в себе. А то, что братья спустя десятилетия написали в Благой Вести – так это естественно для человека. Это есть желание сделать чудо ещё чудесней, доказать другим то, во что веришь всем сердцем. Так легенды и рождаются.
И ведь не на пустом месте Рабби говорил, что не бывает принят пророк в своём селении – ни у родных, ни в семье, что не лечит врач тех, кто знают его… Так и было в Галилее. На родине Его знали как плотника и сына плотника. А плотником Он был отменным, многие в округе знали орудия для обработки земли, изготовленные Его руками. И придумывал Он их, и рисовал. А как плотник, даже отменный, может излечить – он ведь не врач? Сына Божьего, истинного Врача, считали на родине плотником! А плотники не лечат, они плотничают. Вот так, веры не имели – со своим остались. Те же, кто поверили, получали облегчение болей своих порой просто от прикосновения к Нему, к одеждам Его.
Он и беса изгонял не из каждого. Хотя свет в себе имел такой, что изгонял, бывало, нескольких враз, какой бы силы они ни были. Но зачем изгонять из того, кто не озабочен чистотой сердца своего и ждёт лишь чуда, а потом продолжит беззакония?! А видел Рабби любого человека. И получше нас с тобой…
Бывало, Рабби исцелял тяжелобольных, умирающих. Чаще это были дети или подростки, были и взрослые, но очень редко. Он сам решал, кому помочь. Но это не было лишь прикосновение со словами «встань и иди». Он мог и подолгу молиться рядом с умирающим, и молиться над ним, и держать его за руку. В таких случаях Он забирал болезнь на себя, потом пережигал её своим Светом, своей Силой. И тогда Ему требовалось какое-то время, чтобы прийти в себя…
Про себя скажу, Евсей… Ведь в молодости я не сразу с бесом управился, сначала не получалось у меня. Или через раз. Почему? И молился недостаточно и неумело, веры не хватало, не уверен был, что Света во мне хватит, чтобы нечисть изгнать… Вот так, грек любимый.
– Деда, а как вы тогда, вначале, называли Рабби? Вернее, кем Он был для вас, кем вы Его считали тогда? Пророком?
– Как-то один из старейшин спросил Его: «От кого Ты говоришь? И по какому праву так поступаешь?» Учитель ответил ему: «Позволь, я тоже спрошу тебя. А следом отвечу на твой вопрос». Старейшина согласился. Тогда Рабби спросил: «Кто есть Иоанн Креститель? От кого он свершает?» Вопрос, казалось бы, простой, Иоанна Крестителя весь Израиль знал. Но ответ на него многое решал в этом разговоре. Старейшина задумался, ответил: «Не знаю». «Тогда мой ответ тебе ничего не даст. Раз ты пророка Божьего не признал, то Большего тебе тем паче не принять», – ответил старейшине Учитель.
Потом уже мы спросили, кажется, Андрей вопрос задал: «Учитель! Помоги понять. Кем Тебя правильно называть? Кто Ты для нас?»
Учитель посмотрел на нас с улыбкой: «А как вы считаете? Говорите, не стесняйтесь».
«Тебя можно назвать пророком-проповедником, Ты проповедуешь нам о Любви, чистоте сердца, Царстве Божьем, о наступлении Судного Времени», – сказал Андрей.
«Да, можно так сказать. Ещё есть варианты?» – улыбнулся Учитель.
«Пророк это и тот, кто слышит голос Бога или даже видит Его. Ты не слышишь Голос, Ты сам в себе», – сказал я, Иоанн.
«Ты Сын Божий! В Тебе Слово Его!» – сказал Пётр-Кифа.
«Молодцы! Вот на этой основе, на Слове Отца, мы и должны поставить Церковь, которую никакие Вельзевулы не одолеют».
– Дед, благодарен тебе за Весть ясную. За воспитание твоё. Благодарен судьбе, что рядом с тобой, – я обнял Иоанна.
– Сынок, ты дарован мне Небом, Отцом. Жизнь прошла так, Благодарение Господу, что не до́лжно[12] иль не по силам иметь мне семью свою и детей. У меня есть ты и община. Вы – семья моя[13] . Ты глубже меня, Евсей. Бери всё от меня на глубину свою. Должно у тебя получиться всё, о чём я мечтал. Поэтому спрашивай и переспрашивай, сынок, торопись. Хоть днём, хоть ночью. Не за горами дорога твоя.
И я спрашивал. Насколько мог вместить и сколько давал Дед любимый. Рассказать на этих страницах всё спрошенное, увиденное и понятое не смогу. Времени не хватит, делами реальными надо заниматься, а их немало. Но продолжу делиться тем, что вижу возможным и важным, в своих воспоминаниях.
– Дед, есть вопрос по второму варианту евангелия от Матфея, который появился у нас последним.
– Там не один может быть вопрос. Книга эта пришла к нам спустя 57 лет после ухода Рабби. Кто составлял? Сколько раз переписана? Что позволяли себе переписчики и для чего? Про строчки о Петре, похоже, хочешь спросить? – сказал Иоанн.
– Да, – кивнул я.
– Спрашивай, родной.
– Там в уста Учителя вложена фраза, обращённая к Петру: «Я дам тебе ключи от Царства Небес, и то, что ты запретишь на земле, запретят на небесах». Деда, Учитель не мог такого сказать. В этих словах Его нет. Это не Его Дух.
– Молодец, Евсей. Правильный подход. Рад, что ты это понял. А почему такие слова там появились? И кто решил на брата Петра такую ответственность возложить – не знаю и не догадываюсь. Но это не ошибки переписчика, – улыбнулся Иоанн. – Однажды мы с братом моим Иаковом по молодости попросили Рабби, чтоб не только здесь, на земле, рядом с Ним быть, но и на Небесах, у Отца, рядом с Учителем оказаться. А Он ответил, что это не в Его власти, а только в Воле Отца. А теперь оказывается, что Петра об этом просить надо было…
– Знаешь, Евсей, – продолжил Иоанн, немного задумавшись, – нет ведь ничего тайного, что однажды не станет явным. Время будет – разберёшься. Это уже не моя задачка…
Мы с Петром немало времени провели в Иерусалимской общине рядом с Иаковом Праведником, братом Рабби. Во все стороны света ходили с Вестью к иудеям. Вместе ходили редко. Чаще – каждый своими путями, со своими спутниками, Пётр, бывало, брал с собой жену. И возвращались всегда к Иакову. А где-то спустя год-два после того, как Иакова не стало, решили выбрать свои дороги, Пётр тогда уже остался один, жена ушла в Мир Небесный… До Антиохии добирались вместе. А дальше – я в Азию, а он собирался в Рим, там диаспора была большая. Пётр на арамейском так и говорил, греческий знал слабо. После Антиохии я потерял с ним связь. Докуда он дошёл, где голову сложил – не знаю. Слышал, что недолго ходил ещё по земле друг мой Симон-Кифа – ушёл к Рабби поближе…
Глава 12.
Спустя три года нашей ссыльной жизни на острове постепенно сложилась небольшая община. Женщин в ней оказалось больше. Поэтому общие трапезы были вкусными, аромат свежего хлеба висел над нашим домом. Островитяне к нам тянулись, но немногие решались трапезничать с нами, да еще с причастием в память об Учителе – мы же были ссыльные, преступившие какие-то законы Рима. Дед не страшился своего статуса ссыльного. Даже не знаю, мог ли он вообще чего-либо бояться – везде, где спрашивали, он возвещал о Сыне Божьем, а когда лечил или очищал от бесов, пояснял, с помощью какой Силы делает это. Я разделял с Иоанном поровну и врачевание, и изгнание бесов. Бесов Дед стал всё чаще перепоручать мне. А я с благодарностью набирался опыта.
Местный жрец строил козни – трудно ему было справиться с тем вниманием и благодарностью, что направляли в нашу сторону островитяне. Женщины, остро чувствуя наш светлый и крепкий дух, заботились о нас, готовили еду, сшили нам с Иоанном рубахи и штаны, стирали нашу одежду. И так как меж нами возникло такое доверие и в благодарность за излечение их детей, женщины делились с нами слухами о жреце. Жрец, оказывается, увлекался нехорошей магией, колдовал с огнём и иголками над нашими фигурками из глины или тряпок (особенно старался над фигуркой Иоанна), бросал в море скрученные глиняные таблички с нашими признаками и с нехорошими пожеланиями в наш адрес…
Рассказали женщины и о том, что маг последнее время стал болеть, всё реже появляется в храме. Ещё бы он не заболел – колоть изображение Иоанна иголками дорогого стоит…
Наш дом стоял рядом с морем. Однажды, когда оно штормило, мы с Дедом обратили внимание, что рядом с нами крутятся какие-то сущности, очертаниями напоминающие рогатый скот разных размеров. «От кого пришли?» – задал я сам себе вопрос. Передо мной всплыло лицо жреца. Сразу сказал об этом Иоанну. Он кивнул и коротко сказал: «Выгляни на улицу. Он там, где-то недалеко, в поле видимости». Я выскочил к морю и увидел мага. Он сидел на камне в штормовой дымке, метрах в двухстах от меня. Маг тоже увидел меня и спрыгнул с камня. В этот момент большая волна дотянулась до него и сбила с ног, потащила в море… Я заскочил в дом и крикнул Иоанну: «Волна, он тонет!». «Вытащи его и возвращайся…» Это было непросто, но я упёрся и справился. Маг был моего роста, но тяжелее меня, я вытянул его за линию прибоя и, обнаружив, что он дышит и пульс его прощупывается, оставил его…
– Когда тянул его на берег, мне показалось, Аталия промелькнула… Устала, наверное, наблюдать за проказами жреца, – сказал я, отдышавшись.
– Вполне может быть такое, – ответил Дед, – нагребает жрец на свою голову… Бесы-то обжигаются о нас, пробиться к нам не могут, трудновато им с нами. А вот как жрец направляет бесов в нашу сторону, это для меня загадка – вряд ли такое в его власти. Если разгадаем, будем знать, как это остановить. А то ведь бесам кушать надо, мы им не по зубам, значит, пойдут к тем, до кого достучаться смогут, кого изводить получится. Зря жрец такую тяжёлую игру затеял. Так и до кары Божьей доберётся.
– Дед, а давай Оливию спросим. Вдруг она знает, как тот жрец колдует.
– Зови Оливию, – кивнул Иоанн.
Оливия проявилась быстро, прикоснулась к нашим рукам, улыбнулась:
– Ну вот, Евсей, теперь никто хворост не собирает в моей роще. Твои друзья меня не видят, некого мне попросить.
– Мы что-нибудь придумаем, – сказал Дед.
И Оливия рассказала нам такую историю! Иногда они с Аталией подсматривали за жрецом. Когда мы с Иоанном ещё жили в пещере на берегу моря, жрец обратился к божествам стихий и морей с просьбой об ураганном шторме, который утопил бы нас в пещере. Вроде всё сделал как обычно, но боги в этот раз не откликнулись на его мольбы, заклинания и жертвоприношения. Маг сообразил, что он столкнулся с какой-то неведомой доселе Силой, и впервые усомнился в своих возможностях. Но огонь гордыни и зависти продолжал гореть, жрец не смог или не захотел затушить его в себе. И тогда заключил взаимовыгодный договор с Духом – Хозяином территории, где находилось кладбище животных: туда свозили мёртвых зверей и животных и сваливали в яму.
Маг мысленно направлял энергию свершаемых им жертвоприношений по представляемому коридору к Хозяину земель кладбища. А тот, как и договорились, отсылал ещё не распавшиеся отпечатки животных (тех, что были покрупнее и позадиристей) в нашу сторону, чтоб мы тут с ними сами разбирались.
– Поговорю с Хозяином кладбища, – сказала Оливия, – объясню, что неполезным делом занялся. Вам-то ничего, а кому-то болеть от этих бесов. А если люди болеть станут и Хозяин имеет к этому отношение, то он начнёт терять силу. И вряд ли сила жертвоприношений жреца восполнит эти потери. Напомню ему, чудаку, эти простые вещи, иногда они в суете забываются. – Оливия прикоснулась к нашим стопам и торопливо отбыла к Хозяину кладбища, чтобы не оставлять надолго свои земли, свою рощу…
На этом история не закончилась. К нам пришла за помощью женщина, у которой была дочь от жреца. Жрец с ними не жил, но дочь любил, видел в ней свою кровь. В дочь вошёл бес, вероятно, один из направляемых к нам. Маг, к собственному удивлению, не смог очистить дочь, одержатель отправил его куда подальше голосом девушки.
– Приводи дочь к нам, – сказал женщине Иоанн.
Когда женщина привела дочь, мне показалось, в глазах Иоанна мелькнуло удивление, что бесу удалось войти в человека с чистым взором.
– Евсей, берись за работу, – сказал он мне.
Это был мой пятый бес. Девушка была очень симпатичная, даже красивая. А ещё была весна… И я бесстрашно взялся за работу. Бес взвыл быстро.
– Дай пожить, ученик Христов, – сказал он прямо. – Пожалей меня, человечище… Всё, всё, выхожу, отправь меня куда-нибудь…
В тот день я был великодушным, возможно потому, что была весна и что-то шевельнулось в сердце не к бесу, а к девушке. Сжигать беса я еще тогда не пробовал и не умел. И тогда я провозгласил: «Отправляйся к тому, кто тебя послал!» И бес куда-то отправился. А во мне впервые зацвело по-настоящему чувство. Она была синеглазой гречанкой. И смотрела на меня этими синими озёрами с таким восторгом, словно я был ожившим героем древнего мира. И я действительно почувствовал себя в сложившейся ситуации героем…
Вскоре мать и дочь снова пришли к нам. Мама Афины – так звали девушку с глазами, будто синими озёрами – была встревожена не меньше, чем в первый визит к нам.
Они с дочерью, как и договаривались меж собой, не стали искать встречи с отцом Афины, чтобы ничего не рассказывать ему. Но жрец сам позвал их и увидел, что у дочери нет одержателя.
– Кто это смог сделать? – дважды настойчиво проговорил жрец.
Женщины признались, что это сделал Евсей, ученик Иоанна.
– Какая же Сила у самого Иоанна, если ученик смог сделать это? – сказал маг и попросил женщину пригласить Иоанна прийти к нему.
– Скажи ему, мне нужна помощь, – добавил жрец.
Пока женщина рассказывала, мы с Афиной обменивались искрящимися взглядами. Иоанн внимательно выслушал рассказ, кивнул:
– Передай ему, что я завтра приду.
Женщины ушли. Иоанн молчал, опустив голову и прикрыв глаза. Так он делал, когда смотрел события. Потом сказал:
– У мага одержание. Похоже, тот бес, которого ты к нему отправил… Пойдём завтра совершать чудо во Славу Отца!
Продолжение следует…
