Друзья! Мы продолжаем публиковать «Истории Евсея». На очереди – книга вторая. А первая книга готовится к печати (вариант с авторскими правками). Ссылка на электронный вариант первой части.
Оглавление
Глава 32
Первый день шли без обеда, лишь короткие привалы с питьём подсоленной воды. Преодолели большое расстояние, к ночи устали. Не разводили костёр, поели лепёшек. И быстро уснули, не стали по очереди охранять друг друга.
Под утро красочный сон… Навстречу мне, взявшись за руки, шли Ани и Ясна. Они улыбались мне, я улыбался им. «Вот мы и вместе, любимый», – сказала Ани и посмотрела на Ясну. В глазах Ясны отражалось моё улыбающееся лицо.
Они обняли меня, не разъединяя своих рук. Я услышал знакомый аромат… Когда объятия прекратились, я держал за руку Ани, в другой ладони была рука маленькой девочки. Она улыбалась, как Ясна, и я отражался в её глазах… «Моя дочь», – подумал я и проснулся.
Над головой звёздное небо, рядом ровно дышит Юлий.
Щемящее чувство тревоги. «Сегодня родилась или родится дочь. Что с Ясной? Как прошли роды?» Въедливый холодок страха…
Дважды сотворил молитву. Второй раз погрузился в неё глубоко, до слёз… Попросил Отца благословения на день. Холодок страха стал растворяться. Всё в Воле Твоей, Отец. Слава Тебе, Милостивый. Да пребуду в Воле Твоей, в Силе Твоей! Да растворится всё нечистое в потоке Благодати Твоей…
…Прошла неделя пути. Мы миновали караванные тропы. Развели костёр под уже звёздным небом. До гористых холмов Киликии ещё далеко. Мы в открытом пространстве, освещены огнём костра и лунным, звёздным небом…
– Мир вам, путники, – из ночи к костру вышел отряд, не меньше десяти человек, среди них одна женщина.
За разговором с Юлием я не услышал их приближения. «Бесшумно передвигаются», – подумал. Прикоснулся к руке Юлия, улыбнулся ему, чтобы успокоить: с нас нечего взять.
– Мир вам, сыны Божьи, – ответил я приветствием. Предложил разделить с нами трапезу.
– Христиане с Евфрата? – спросил главный. Говорил только он.
– Да, верно, – ответил я.
– Куда идёте? – спросил он, показав жестом своим спутникам: располагаться здесь не будем.
– В Киликию.
– К братьям? – уточнил он.
– Да, в общину, – кивнул я.
– Мы ждём небольшой караван, – он махнул рукой в сторону востока. – Вам лучше здесь не стоять. И костёр затушите.
Говоря, он быстрым, цепким взглядом оглядел меня, Юлия, наши вещи, задержал взгляд на моём мече… Огонь выхватывал из темноты лицо молодой женщины. Я узнал её: это была одна из двух рабынь в караване Гезера, он тогда хотел обменять их на Асану. И рабыня узнала меня.
– Хорошо, мы сейчас уйдём, – сказал я.
– У вас ещё есть время, – сказал он. – Слава о стали на Евфрате дошла и до моих ушей. Говорят, не хуже маргеланской… Пошлю на Евфрат человека, нам нужна хорошая сталь.
– Деньги пусть не берёт. Там нужен обмен: ткани, посуда, семена…
Женщина подошла ко мне, привычно игриво заглянула в глаза.
– Я знаю его! Его хотел убить Гезер из-за красивой женщины. Но не смог, сам чуть не сдох! Он праведник. И тогда говорил правду.
– Гезера уже нет, а он до сих пор жив, – ухмыльнулся старший. – Да и ты жива, Крея. Согласись, лучше быть с нами, чем мёртвой.
– Отпусти меня с ним, – неожиданно сказала она.
– А как же мы без тебя? – загоготал старший.
Его гогот подхватил мужской хор. Среди этого шума она шагнула ко мне вплотную.
– Забери меня отсюда! Отблагодарю, как захочешь. У меня есть камни, – сказала она, опустив ресницы.
– Нет, Крея. Ты ещё не отработала свою жизнь, – заявил старший. – Мне нужна равноценная замена.
– Брат, – решился я. – Такой стали в этих местах ты не встретишь! – Я вынул из ножен сокровище – меч, который мы ковали с Уштой. На лезвии была гравировка мастера. Отдам вместе с ножнами. Это будет больше, чем равноценный обмен.
Глаза старшего загорелись:
– Зачем тебе Крея? Что, она так хороша?
– Она хороша, – ответил я.
– Зачем праведнику красивая женщина? – ухмыльнулся он, рассматривая меч. – Говорят, средь вас есть евнухи…
– Среди нас их нет, – посмотрел я в сторону Юлия.
– Что ж, давай проверим твой меч, если ты так хочешь. На вид он хорош! А Крея? Поверь мне на слово, и не только мне, она хороша… Стоящая стерва, – загоготал он вместе с хором. – Подвернётся случай – она уйдёт к тому, кто больше заплатит.
– Как будем проверять? – я взял из его рук свой меч, пока ещё свой.
– Я наношу удар, ты держишь блок, – сказал он.
– Обмен состоится, если моя сталь окажется прочнее? – уточнил я.
– Да, – ответил он.
Я поднял на полруки меч над головой, перекрыв направление удара.
Он нанёс своим мечом, который был немного длиннее моего, размашистый удар.
Удар получился сильным, я немного присел, принимая его.
Оба посмотрели на лезвия. Обменялись мечами для осмотра. Остальные окружили нас. На его мече была рваная зазубрина, глубиной в полпальца. На моём – чуть затронута заточка… Крея встала рядом со мной по левую руку, на лице улыбка, но не язвительная. Старший вернул мне меч, забрал свой и отбросил его в сторону:
– У меня был хороший меч… Твой дороже Креи, дороже, чем две Креи! Но ты дал слово.
Я вручил ему меч, вспомнил улыбающегося Ушту, который будто сказал мне: «Да, меч был хорош. Скуёшь не хуже». Я отдал ножны, сняв их с пояса.
Он достал из сумки увесистый мешочек с монетами и бросил его в руки Юлия:
– Это драхмы… Это будет по совести.
…Крея осталась с нами. Меч ушёл в ночь вместе с отрядом. Мы дали огню догореть. И продолжили путь в северо-западном направлении – больше в западном, чем в северном.
– Сколько тебе лет, Крея?
– Девятнадцать, – ответила она.
– И сколько из них ты так живёшь?
– Много, праведник… Потому и ушла с тобой.
– Крея, я иду туда, где нет золота, камней, шёлка. Шёлк, может и есть, но это редкость.
– Теперь у тебя есть мешок с золотом и камни, которые я обещала. И я в придачу, – улыбалась она. – У меня хорошая память, Евсей. Тогда, у Гезера, я видела глаза счастливых женщин в твоём отряде и красивых, сильных мужчин, которым дороги их женщины… Помню, ты вступился за женщину, которая не была твоей, она была невестой твоего друга. Вы все были друг за друга… Ты ведь знаешь, праведник: золото и шёлк – этого мало для счастья… Подожди, – мы остановились. – Отвернись. А можешь и не отворачиваться… Хотя нет, отвернитесь оба, – улыбнулась она и сделала шаг в ночь.
Мы с Юлием отвернулись, я поднял глаза к небу – яркий росчерк падающей звезды… К чему бы это? Ясна?
Крея достала откуда-то мешочек, протянула мне.
– Это камни, Евсей. Я обещала.
У неё было хорошее настроение.
– А для чего мне они?
– Они уже не мои, не моя забота. Что хочешь, то и делай. Хочешь – выброси.
– Выбрасывать не хочу. Найду время, когда их вернуть.
– Как хочешь, – пожала она плечами.
На её лице – задумчивая улыбка.
– Скажи, Евсей, а та красивая женщина… её звали Асана, вышла замуж за своего рыжего?
– Да, у них уже двое детей, мальчик недавно родился…
– Вот… А сколько ей было лет тогда, в караване Гезера?
– Точно не помню. Наверное, как тебе сейчас.
– Да, – кивнула она, – всё правильно, всё верно… Со мной будет так же.
…Пищу Крея готовила проворно и легко. Сама разводила костёр – упросила нас позволить ей делать это – ловко обрубала сухие сучья кустарника выброшенным мечом. Попросила нас не забирать этот меч (его нёс у себя на поясе Юлий) и не лишать её привычной работы. Она была благодарна за то, что мы взяли её с собой, и хотела как-то выразить это.
– Я видела твой меч, Евсей. Он стоит нескольких таких, как я. Ты продешевил, – улыбалась она. – Но я счастлива, что ты столько заплатил за меня.
Ночью она пришла ко мне, легла рядом:
– Мне холодно, Евсей.
Я снял накидку, накрыл её.
– Мужчина не так согревает женщину… Разве ты не знаешь?
Я немного задумался, почесал макушку. Ситуация необычная, незнакомая.
– Знаю только такой способ, – ответил я с настороженной улыбкой, не читаемой в темноте. В этот момент я не знал, какое моё действие будет следующим.
– Ты ведёшь себя как юноша, Евсей. Накидку ты уже снял, я помогу тебе снять и всё остальное! – игриво улыбалась Крея.
– Тогда я замёрзну, – засмеялся я и остановил её руку.
– Такого не может случиться, – сказала Крея и поцеловала меня почти в губы – я немного отстранился, поцелуй пришёлся вблизи цели.
– Немного мимо, – заметил я.
– Я не нравлюсь тебе? Я некрасивая?
– Зачем бы я тогда пожертвовал своим дорогим мечом? – пытался шутить я.
– Евсей, камни ты брать не хочешь. И меня не хочешь… брать. Как мне отблагодарить тебя?
– Я уже взял тебя. Ты идёшь с нами.
Она засмеялась:
– И что дальше?
– Этого я не знаю. Дойдём до общины – решим.
– Ты не хочешь меня видеть?
– Я не хочу тебя обидеть.
– Такого мужчину я ещё не встречала, – почти смеялась Крея. – Ты обращаешь внимание на женщин? Нет, не тот вопрос. Ты спишь с ними? С нами?
– Сплю, – засмеялся я.
– Ну так… Давай попробуем… – немного замялась она.
– Давай, – ответил я. – Закрывай глаза, я попробую спеть тебе колыбельную… Но так мы можем разбудить Юлия.
– Евсей! Так неправильно, так нельзя!
– Крея, – начал я, подумав: «А как можно?» – Прости меня, я, наверное, что-то делаю не так… Просто я недавно расстался с женой, которую люблю…
– Я не предлагаю взять меня в жёны, я прошу согреть меня.
– У меня это не получится. Могу накрыть тебя потеплей, забрать накидку у Юлия. Пойми, Крея, я сейчас думаю о ней…
– А давай проверим, получится или нет! Не может быть, чтобы не получилось… Тебе станет легче, переживания уйдут. И я… отблагодарю тебя, как умею.
– Прекрасная Крея, а давай не проверять. И это будет твоей благодарностью мне.
– Благодарностью на сегодня или благодарностью навсегда? Не проверять сегодня или не проверять никогда?
– Пока не дойдём до общины, – ответил я. – А там решим.
– Верю твоему слову, праведник, – сказала она с улыбкой после короткого молчания. – До Киликии не так уж далеко. Я возьму твою накидку, буду спать в ней до общины, – Крея рассмеялась. – Я не обижаюсь на тебя, ты ловко выкрутился. Продолжаю думать, что я красивая… Уважаю тебя, как и уважала… – она поцеловала мои руки и прикоснулась к стопам.
Глава 33
Засыпал после молитвы… Внезапно открыл глаза, как это происходит, когда чувствуешь на себе чей-то взгляд… На меня смотрела, улыбаясь, Ясна.
Волнение из тревоги и радости мурашками прокатилось по мне.
– Ясна? – спросил я, приподнявшись. Посмотрел по сторонам – не разбудил ни Юлия, ни Крею.
– Да, любимый, – ответила она.
– Что случилось, Ясна? Как это?
– Со мной всё хорошо, Евсей. С маленькой Ясной тоже… Такая же красивая, как ты… Как тебе и обещала. Родилась легко, спела песню о своём рождении, сразу взяла грудь, покушала и хорошо поспала.
– Когда родилась?
– Девять дней назад.
Что-то похожее на страх зашевелилось во мне. Ясна улыбалась. Я попытался дотронуться до неё, уже понимая, что это у меня не получится… Но это, конечно же, была она – её тепло, её улыбка, дыхание…
Ясна села рядом.
– Любимый, не пугайся, могу сидеть рядом, а могу подняться над твоей головой… и полетать вокруг тебя… А могу неожиданно исчезнуть… Вдруг, в голову придёт какая-нибудь мысль…
– Ясна, тебя больше нет? Ты ушла?
– Как нет? Я здесь, рядом с тобой, хоть ты давно ушёл из Мидии… Я тоже не ожидала, что будет так… именно так, – я почувствовал её прикосновение к моей щеке, она хотела успокоить меня. – Очень рада, очень-очень, что ты видишь меня… Знаешь, любимый, случайно слышала твоё общение с этой красивой женщиной, Креей. Ты был вежлив, но, мне показалось, слишком строг… Мне ты не отказал, – улыбалась Ясна. – и поэтому я счастлива.
Она облетела вокруг меня.
– Милая Ясна, где маленькая Ясна? – наверное я спрашивал вслух, старался делать это тихо. Но Ясна слышала больше, чем мой простой вопрос.
– Ясна с моей мамой, с Даити, милый… У неё, представь, появилось молоко… И я почти всё время рядом с малышкой, последние два дня стала ненадолго отлучаться, как освоилась… Она видит меня, улыбается, узнаёт, чувствует меня – она ведь росла во мне… Она счастливая девочка, не умеет переживать о том, чего не может изменить… И я счастлива, и тоже не переживаю. Зачем переживать о Воле Неба? Наверное, так лучше для всех… И для тебя, любимый… Интересно, переживаний уже нет, почти нет, а чувство к тебе есть. Волнуюсь за тебя немного… И желание быть рядом с тобой не исчезло… И с Ясной…
– Ясна! Как это произошло? Где были Даити, Дазда, Хумат?
– Хумат и Агур ушли в Индию с первым караваном, как только вернулись с Евфрата. Мама была рядом, отец – в храме…
Я тебе рассказывала, милый, со мной такое случалось, гуляла во сне – спала и гуляла… Когда первый раз это случилось, я ещё не была взрослой. Подумала, какой необычный сон! Я увидела себя сверху; продолжала спать и видела себя, медленно летала над собой спящей… Сначала немножко испугалась – вдруг так и буду летать? Поняла, что могу выйти, не чувствуя землю – через закрытую дверь. Утром проснулась, всё помнила. Увидела то же число белых лепестков, плавающих в воде, что и ночью.
Когда это случилось снова, подумала, что это не сон. Вышла или выпорхнула на улицу, увидела крышу нашего дома, рассмотрела детали… Потом вошла к отцу с мамой, на ковре – открытая книга, запомнила, что там написано… Утром проверила – это был не сон…
Малышка родилась хорошо, твой цвет волос, мне было нетрудно родить нашу красавицу… Она даже поела, я обрадовалась: это хорошая примета. Малышка заснула, и я заснула – хотелось отдохнуть. А дальше… увидела и себя, и спящую Ясну. Со мной ведь такое уже случалось… Мама готовила еду для меня и отца. Подумала об отце – он выходил из сада храма… Далеко не гуляла, волновалась: малышка может захотеть кушать, позовёт меня, а я не услышу.
Вернулась сразу к Ясне, она спала… «Пора возвращаться», – сказала я себе. А сделать это не получается, будто не знаю, как это сделать. Какая-то связь потерялась с собой.
Ясна проснулась, тихо заплакала. А я вернуться не могу! Потом мама прибежала… Дальше не хочу рассказывать, любимый…
Я попытался улыбнуться:
– Яснушка, расскажи, что сама хочешь.
– Ты меня так ещё не называл. Очень приятно. Люблю тебя, Евсей, – я почувствовал прикосновение к моим волосам. – Меня мало кто видит. А вот Хумат и Агур видят… И отец меня чувствует, разговаривает со мной… Когда я не смогла вернуться в себя, только он смог всех успокоить… Он понимал, чувствовал, что это вот-вот может случиться, только не знал, как это будет…
– А почему ты только сейчас пришла ко мне?
– Мне надо было привыкнуть, хоть немного, к новому состоянию… Не отходила от малышки… Не знала, как покажусь перед тобой, что скажу… Ты ведь увидишь меня – я это понимала… Дазда стал первым говорить со мной, успокаивать… Как же я люблю его! Он чувствует и понимает, что со мной сейчас происходит. Как он это делает? Он ведь не может помнить свой уход из тела… Нам это, наверное, нельзя, милый. Слишком легко было бы тогда жить… Или слишком трудно. Таких, как мой отец, больше нет. И таких, как ты, Евсей – нет, – она прикоснулась к моим губам.
Я улыбнулся:
– Когда девушка любит, она всегда так думает. Значит, ты всё же влюблена.
– И влюблена до сих пор, – подхватила почти со смехом Ясна. – А Мост Чинвад, милый, Мост Решений не такой, как мы думаем… Я увидела и почувствовала всю свою жизнь, мгновения, где была неправа… Не скажу, что это приятно… Это как на большой открытой ладони, где все твои чувства, мысли, мотивы обнажены, видны всему Небу, Господу…
Первые два-три дня были непонятные, волнительные… Не хотела беспокоить тебя. Общалась только с малышкой и Даздой.
Немного осмелела – заглянула к Хумату. «Дай-ка, – думаю, – увижу брата». И оказалась с ним рядом. И Агур меня увидел. Чистый юноша, любит тебя, считает отцом и учителем.
Они уже в Индии, в северном царстве, три дня как пришли туда с караваном. Караван пошёл дальше, а они остались, узнали о буддийском монастыре. Сегодня была у брата, они уже среди монахов. Понимают друг друга, язык похож на староперсидский. Хотят научить монахов греческому, чтобы они могли читать евангелия…
Не могла больше тянуть и прибежала к тебе. А ты тут с красивой женщиной общаешься! Нельзя тебя надолго оставлять… Хорошо, что ты торопишься к Ани, – улыбалась Ясна. У неё было хорошее настроение. – Может быть, двух жён достаточно?
– Так получилось, – развёл я руками, улыбаясь. – Всякое в жизни бывает.
– Понимаю эту девушку. И сама поступила так же, – Ясна облетела вокруг меня. – Как удержаться рядом с таким мужчиной? Это твоя забота – удерживать нас. С Креей у тебя получилось – она сумела не обидеться, ты удивил её, Евсей. Если бы пошёл ей навстречу – тоже хорошо, – развлекала меня Ясна, и у неё это получалось – я улыбался, чувствовал себя мужчиной.
Но вопрос крутился в голове, и я задал его:
– Ясна, что произошло потом с твоим… телом?
– Милый, без меня оно уже было не такое красивое… Первый день я ещё волновалась, глядя на него, очень переживала за родных. Больше за них. Мама много плакала, и сестра… Только отец смог им всё объяснить… Мне ближе обряд Индии – предать огню… Но у нас так нельзя. И Дазда – известный всей Мидии мобед, надо соблюдать наш обряд. Отца не все жрецы любят в Парфии из-за его взглядов, и изменения в обряды он вносит…
Он провёл этот обряд как должно. Но всё равно нарушил правило – он не должен был проводить его сам… Он взял с собой друга – собаку, как и положено, отгонять злых духов…
Высокий деревянный настил, на стуле моя одежда, пустое тело… Папа постарался сделать это красиво… И предоставил завершить обряд Природе… Милый, всё это меня совсем не беспокоило…
А Природа быстро оставила только косточки, их высушило жаркое солнце. Потом косточки попали в красивый глиняный сосуд, который сейчас у Дазды в персиковом саду, за виноградной беседкой…
Я глубоко вздохнул, Ясна провела рукой по моей голове, улыбнулась.
– А как же маленькая Ясна? – сказал я.
– О-о-о! Она красавица. Пухленькая красавица. Улыбчивая. В ней – ты и я… Она удивительная, всё понимает, чувствует… И не хочет, чтобы я от неё отлучалась.
Сначала мама кормила её козьим молоком, разбавляла водой. А сейчас у Даити уже появилось молоко, много молока – у Ясны хороший аппетит.
А ещё мама дала ей сегодня маленький кожаный мешочек, чтобы она лучше спала, а в мешочке твой любимый напиток – сильно разбавленный виноградный сок. Мама попробовала так сделать сегодня впервые, когда-то, наверное, она так успокаивала меня… Малышке понравился этот мешочек… И выражение лица у неё похоже на твоё, и улыбается как ты. А когда подрастёт, она придёт к тебе и Ани… Мне кажется, Агур приведёт её к вам…
Не переживай о ней. Её все любят. И мама рядом, и жена Хумата, и сестра моя… будет учиться быть мамой. Господь позаботится о нашем сокровище, разве может быть по-другому?
– Дазда говорил тебе, что собрался в рай?
– Отец не говорил этого… Так же, как он чувствует и знает обо мне, знаю и я о нём… Да, наверное, в рай. Другого места для него нет. Если сам не захочет вернуться, чтобы продолжить спор с Ахриманом… – улыбалась Ясна. – Ты переживаешь, кто из мужчин будет рядом с Ясной? У нас община, милый, а ты – её часть. Левша каждый день помогает по хозяйству. Рашну заходит и спрашивает, чем помочь, и помогает – Дазда даёт ему небольшие поручения. Скоро вернётся Хумат, родная кровь… Отец говорил, что у Хумата долгая жизнь… А ещё приходил Ушта, сказал, что Ясна и его дочь. Малышка затихла на его руках, он ей рассказывал о тебе… За неё не беспокойся, Евсей. Ну подожди несколько лет, они пролетят быстро – она будет с тобой. Потерпи немного.
– Ясна, ты чувствовала, знала, что будет так?
– Чувствовала с детства, любимый, что жизнь будет недолгой. И хотела быть счастливой, как любой человек. «Я рада этой жизни, благодарна моим замечательным родителям и Ахуру за дарованное, – говорила я себе, – я должна быть счастливой, это зависит только от меня». Ведь Господь со мной, мне надо лишь не обманывать себя, свою совесть… и ждать тебя. Я тебе всё это уже рассказывала, милый. Всё это так со мной и осталось, теперь я ещё и знаю, что была права в своей вере.
– И Дазда всё знал, – добавил я с улыбкой.
– Даже мой папа всего не знает, – обернулась Ясна вокруг меня. – Он знал, что моя жизнь будет короткой, он умеет чувствовать и поэтому знать… Дазда оберегал моё счастье и ждал вместе со мной.
Он видит меня как-то по-другому, не так, как ты. Он чувствует, что я хочу сказать. Ты видишь и слышишь меня, видишь, как я кружусь вокруг тебя… Папа слышит меня чувствами, а отвечает словами, звуком. Маме сначала казалось, что он разговаривает сам с собой, она же не видит меня. Он переводит ей язык чувств, ощущений – передаёт маме, что я хочу ей сказать…
…Когда на востоке стал виден контур гор в лучах просыпающегося солнца, ко мне прилетела мысль, которую я тут же реализовал – позвал Оливию.
Оливия появилась – ни единого штриха седины на её необычного цвета волосах.
– Приветствую тебя, мой друг и друг Хранителей земель и Огня, – зазвенела колокольчиками Оливия с сияющей улыбкой. – Приветствую тебя, чудесная Ясна. Евсей, в моей нескончаемой древности я не встречала такого счастливого мужчину… Ты ведь знаешь, я не умею льстить и говорить о том, чего не существует…
Тебе не с чем сравнить… И к счастью, ты не видел того, что видела и знаю я в этих веках без времени. Тебя любят удивительные женщины, боги привели их в одно время с тобой. Такая судьба – дар богов и того Мира, в который вы уходите и из которого приходите вновь…
Юная Ясна, я восхищена твоей чистотой и верой в то, что чувствуешь… Так же восхищена, как и миром Ани. Рада быть полезной вам…
Евсей, сегодня не буду перечислять твои достоинства. С твоим планом согласна, – Оливия игриво перебирала пальцами-колокольчиками. – Забираю Ясну с собой, отправляемся знакомиться с Ани, моей близкой подружкой. Ясна позже тебе всё расскажет, – Оливия пританцовывала от удовольствия. – Протопчу Ясне дорожку, познакомятся, будут видеться по желанию Ясны… У вас впереди ещё тридцать дней, целых тридцать дней.
Оливия не забыла привычно попрощаться со мной, прикоснувшись к стопам.
– Держи внимание на мне, – сказала она Ясне.
И девушки исчезли.
Продолжение следует…
